Он попытался связать разорванные концы и, сделав это, вернулся к прерванной работе, попросив меня действовать вполсилы. Но к тому времени, как мы связали узел, главная палатка уже лежала на земле и люди убирали остатки оборудования. Я мог лишь удивляться тому, как, несмотря на ужасную неразбериху, все было настолько быстро собрано. Багардо, сидевший теперь верхом на лошади, с трубой, висящей на шее, взмахнул широкополой шляпой, привлекая внимание к себе:
– Поторапливайтесь со сбруей! Сиглар, подведи свою повозку к началу! Поставлю тебя первым, Унгах, посади Здима на место, и давайте в общую шеренгу…
– Залезай, – велел мне Унгах.
Когда я снова очутился в клетке, он подергал за веревки, и шторы, прикрепленные к крыше фургона, опустились по обеим сторонам, так что я оказался отрезанным от внешнего мира.
– Эй! – крикнул я. – Зачем ты меня закрываешь?
– Приказ, – отозвался Унгах, выравнивая края полотна. – Босс не позволяет чемнисянам смотреть задаром.
– Но я хочу обозревать окрестности!
– Полегче, господин Здим. Когда выберемся за город, я приподниму для тебя краешек.
Багардо громко присвистнул. С изрядным шумом, в котором смешались крики животных, возгласы людей, скрип колес, повозки двинулись в путь. Я ничего не видел, поэтому первый час провел в состоянии пищеварительного оцепенения, покачиваясь на деревянной скамье.
В конце концов я окликнул Унгаха, напоминая о его обещании. Остановив лошадей, он отвязал передний нижний край покрывала, устроив для меня нечто вроде треугольного окна. Однако я не видел ничего, кроме полей фермеров. Иногда мелькали лесные посадки или Кьямос. Дорога была окаймлена широкими полосами цветов, целыми зарослями алого, лазурного, пурпурного, белого и золотого.
Когда позволял изгиб дороги, я видел впереди и позади нас фрагменты каравана. Я насчитал семнадцать повозок, включая собственную. Багардо скакал вдоль кавалькады, наблюдая за тем, все ли в порядке.
Мы проехали по дороге, по которой я прибыл в Чемнис; поднялись к плато с храмом, поскольку долина Кьямоса сужалась здесь к ущелью. Лошади медленно передвигались по крутому подъему, люди шли рядом, понукая их.
Когда мы достигли плато и миновали место, от которого уходила тропа к храму Псаана, дорога выровнялась и лошади пошли быстрее. Мы не устремились к Иру, а свернули на другую дорогу, которая огибала столицу с юга. Как объяснил Унгах, цирк уже подоил Ир, и вымя еще не успело наполниться.