Сам он был очень требовательным к себе. В то время не существовало наборных нотных программ и систем и все ноты Дмитрий Дмитриевич писал вручную. Часто, заметив ошибку в партитуре, он принимался писать ноты заново. Ему говорили: «Зачем, ведь эта такая титаническая работа, переписывать партитуру симфоний!». Но он переписывал их вновь и вновь, пока партитура не удавалась идеальной, и, конечно, болел от этого, сильно повредил себе руки. Для нас, студентов, Дмитрий Дмитриевич Шостакович был непререкаемым авторитетом. А Александр Дереникович был благодарен за участие Учителя в его жизни и помнил о Шостаковиче всю свою жизнь.
Далее Мнацаканян продолжал повествование о своей жизни после окончания консерватории. «Меня пригласили на студию Ленфильма, для того, чтобы писать музыку для кино. Тогда это было очень престижно, бывало, что композиторам давали Государственные премии за такие заказы, и я с удовольствием взялся за работу и очень радовался, что ее получил. В Ереване живет моя родная сестра, а сам я уже много лет не был на Родине. Так и остался навсегда в Ленинграде…»
Быстро стемнело. В 19.15 меня уже ждал вечерний поезд «Звезда». Только на улице я опомнилась, что оставила в классе на парте свою теплую зимнюю шапку, но возвращаться за ней уже не оставалось совсем времени. Тогда подумалось: «К счастливому возвращению…». И я не ошиблась!
Полгода пролетели незаметно в подготовке к вступительным экзаменам. И уже в июне, вдохновленная и окрыленная, я приехала в Санкт-Петербург. Поступающих было очень много. На отделение композиции поступал не только молодняк, но и люди старшего возраста, которые имели первое высшее образование в этой консерватории и в других Вузах. Нас набралось много, но в процессе экзаменов произошел естественный отсев по разным причинам, и осталось только семеро абитуриентов. На экзамене по сольфеджио пришлось особенно трудно. Давали в качестве диктанта одну из тем из четвертой симфонии Шостаковича. Она была сложна своей переменной ритмикой и размером, затактами. А на экзамене по гармонии нас подстерегали многотемные задачи с большим количеством знаков, с модуляциями в далекие степени родства и расширенным периодом, замысловатой кодой. Задачи надо было отчасти придумать самим, соединить несоединимое в единую форму и написать на основе исходного материала коду, так сказать, все синтезировать, применить именно композиторские навыки.