Однажды я слегла. Это было в канун Нового Года, но люди не выбирают, когда им болеть. Спина совсем отказывалась гнуться без боли, голова болела постоянно, ноги не держали.
И день, и, особенно, ночь превратились в ад. Днём я крепилась, чтобы не огорчать домашних, говорила, что скоро встану, а ночь еле переживала, оставаясь наедине с горькими мыслями и извечным вопросом: за что?!
– Господи! Как душно! Душно! Невмоготу! Мне плохо! Плохо! – я проснулась внезапно, вынырнув из короткого, тяжкого сна, заметалась на кровати. Мысли теснились, метались, но слов не было. Не было сил, чтобы произнести хоть слово, только тяжёлое, сиплое дыхание билось в темноте.
Чёрный, плотный, удушающий воздух… И я – маленькая, жалкая букашка… Измученная долгой болезнью, задыхающаяся тридцатидвухлетняя женщина. Возраст, когда радуются жизни…
Сколько себя помню, я всегда болела. Всё детство я бегала в поликлинику на уколы и прогревания, честно глотала микстуры и таблетки, но стала хроническим бронхитиком.
Кажется вся жизнь – одна большая простуда с диким непрекращающимся кашлем. Надо же! Простуда длиною в жизнь. Короткую, как заячий хвост.
И всё же… Я многое успела в этой жизни. И даже больничные я практически не брала, несмотря на тысячи бронхитов, ларингитов, ангин… Список бесконечен…
Это всё сопровождало меня постоянно, стало привычным, хотя и досадным моим сопровождением, но не было истинной жизнью, потому что я на бегу отмахивалась от своих болячек таблетками, уколами и другими процедурами. Отмахивалась – и вот… домахалась.
Проклятые таблетки заполнили меня всю, забили, зашлаковали весь организм. Ни руки, ни ноги, на вид молодые и крепкие, не хотели больше меня слушаться. Колени давно болели и скрипели при ходьбе, но я привыкла стойко переносить любую боль, и эта привычка сыграла со мной скверную шутку.
Я посмотрела на часы. Без пяти минут двенадцать ночи…
– Ну ладно, муж.., – завертелась вдруг в голове странная мысль. – Он молодой, здоровый, один не останется, но дети… Кому нужны чужие дети?! Уж точно не мачехе! – додумать эту пугающую, неприятную мысль, прилетевшую неизвестно откуда, я не успела.
Удушающая темнота стремительно загустела, перекрывая доступ последним, жалким остаткам кислорода, и я, задыхаясь, понеслась куда-то, закручиваясь дикой спиралью в сумасшедшем вихре. Словно чёрная бездонная труба всасывала меня в себя, крутила, вертела на ходу, как щепку, брошенную в водоворот, как машину, потерявшую тормоза на скользком склоне.