Важной практикой безумных йогинов была практика «обращения вспять»>19. В этой практике йогин применяет различные медитационные техники, идущие вразрез с общепринятой моралью. Это делается с целью обратить вспять процессы рождения, смерти и становления, возникающие по причине незнания нашей истинной природы. Такие практики постепенно освобождают практикующего из круговорота сансары. Посредством «обращения вспять» практикующие осознают свою изначальную, нерождённую природу и учатся укреплять эту реализацию>20. Кроме того, безумный йогин может вести себя неприемлемо с точки зрения традиций, например быть нечистоплотным. Действуя вопреки социальным нормам, он преодолевает концептуальные разделения на хорошее и плохое, правильное и неправильное, чтобы ощутить всё как «единый вкус»>21.
В «Историях освобождения» Другпа Кюнле представлен как человек, знающий об этих практиках и их подводных камнях. Комментируя их, он критикует тех, кто занимается ими, не осознав своей истинной природы, с целью продемонстрировать йогические способности и произвести впечатление на других:
Если они не могут соединить все действия с четырьмя временами практики>22, то кто эти йогины, называющие себя «безумными»? Даже обладая однонаправленным сосредоточением, но не осознавая, что истинное воззрение находится за пределами оценочных суждений, какую пользу они получат?>23
Итак, вместо того чтобы изображать Другпу Кюнле, который непосредственно занимается подобными практиками, этот текст показывает его как внимательного наблюдателя, который держит дистанцию и видит разницу между тем, кто проявляет подлинную «безумную мудрость», и тем, кто лишь притворяется, надеясь обмануть окружающих.
Согласно Смит, другая возможная причина возникновения феномена безумного йогина заключается в том, что он возник как протест против растущей систематизации тибетских буддийских школ в XV и XVI веках и их упора на схоластику, что наиболее ярко выражено в традиции гелуг, влияние которой стало быстро усиливаться. С этой точки зрения безумные йогины представляли собой противоположность монахам-схоластам. Они олицетворяли собой перемены, попытку вернуть традиции кагью и ньингма к изначальным тантрическим практикам и воззрениям, исчезающим по мере создания мощных монастырских институтов. Эти исчезающие практики включали устную передачу, уединённое созерцание и глубокую духовную связь между гуру и учеником. С этой точки зрения движение безумных йогинов послужило средством, благодаря которому традиция кагью вновь обрела былую религиозную пылкость, чтобы «возродить духовное рвение ранних йогинов»