Анджела (наморщив носик). Мальчики, а ваша машина может ехать быстрее?
Николс (развернувшись к девушке вполоборота). Конечно! Это же тебе не какая-нибудь отечественная колымага, а настоящий гоночный болид с откидной крышей!
Анджела (продолжая морщиться). Тогда почему он плетется, словно черепаха?
Максимилиан (тоже покосившись назад). Здесь много крутых поворотов! Но уверяю, как только мы выскочим на прямую, я разгонюсь до двухсот пятидесяти километров в час! Или того больше…
Анджела. Странно. (Пауза). Обычно гоночные болиды пахнут выхлопными газами.
Николс. Так из глушителя ими и несет.
Анджела. Нет, дорогие мои! Меня не проведешь! Салон насквозь провонял серой. Из вас никто, случайно, не жжет спички?
Максимилиан. С чего бы это? Лично я всецело поглощен экстремальным вождением.
Николс (тряся бутылкой). А я намереваюсь основательно накачаться алкоголем.
Анджела. В таком случае, у кого-то нелады с желудком. Помнится, вы перед отъездом собирались подкрепиться в местной забегаловке.
Максимилиан. К твоему сведению, нам не хватило терпения достоять в очереди.
Николс. Уж больно соблазнительно ты виляла бедрами, чтобы ставить под угрозу куда более интересное занятие.
Максимилиан. Да и в отеле еды навалом. Если приспичит, можно наесться там до отвала.
В следующее мгновение софиты гаснут, и из-за кулис раздается чей-то злорадный смех. Затем к нему добавляется нарастающий топот копыт, свидетельствующий о быстром приближении невидимых гостей, обладающих невероятной скоростью.
Звучит гонг!
Голос свыше. Насчет запаха серы девушка нисколько не ошиблась. Однако желудки ее кавалеров и спички тут абсолютно не при чем. Причина дискомфорта кроется в двух рогатых озорниках, решивших нынешней ночью отточить свои навыки управления человеческим сознанием.
Далее, софиты вновь загораются, и перед взорами зрителей открывается довольно необычная картина. Максимилиан по-прежнему ведет автомобиль, но у него на плечах теперь восседает черт-подмастерье с зажатыми в волосатых ладонях затычками. Что до Николса, то плечи бедняги облюбовал чертенок Тишка, вооруженный для проформы остроконечным трезубцем. И лишь Анджела – видимо, оставленная нечистой силой про запас – сидит так, словно ее это совсем не касается.
Максимилиан (не замечая жуткого попутчика за спиной)