– Парню своему потом спасибо скажешь, – отмахивается тот и, круто развернувшись, вылетает из кабинета истории. Кажется, я заметила смущённый румянец на его щеках.
Проводив его взглядом, возвращаю внимание к самым прекрасным цветам, что я когда-либо видела в своей жизни. Интересно, сколько тут штук? Приду домой – сразу же пересчитаю. К цветам не прилагается обёрточная бумага, которая могла испортить внешний вид. Бутоны тонкие ещё не расцвели.
– От кого это? – спрашивает Алёнка, спрыгнув с парты и нависнув надо мной.
– Не знаю, – растерянно отвечаю, не отрываясь от созерцания роз.
– Записки нет?
– Нет.
– Жаль, – вздыхает подруга. – Сейчас будем мучиться, гадая, кто отправитель.
В этот момент вместе со звонком заходит группка одноклассников во главе с Тимофеем. Он стал ещё привлекательнее, а в связи с этим – популярнее. А я так и не смогла ни сделать первый шаг, ни отпустить его из своего сердца. Как было бы здорово, если бы это был он. Мечтательно вздыхаю и замираю, встретившись с ним взглядом. В ушах шумит, сердце колотится.
Взгляд Тимофея соскальзывает на букет в моих руках, и на его лице появляется странная ухмылка.
– Чего это он? – шепчет мне на ухо заметившая это Алёнка.
Но ответить на успеваю.
– Откуда это у тебя, Яна? – спрашивает кто-то из свиты Тимофея.
– Ефим принёс, – снова отвечает вместо меня подруга, почему-то с вызовом глядя на молчавшего Тима, словно ожидает от него каких-то действий.
Не знаю, что было бы дальше, но в класс заходит учительница истории и просит всех занять свои места.
***
– Тяжёлый какой, – ворчит подруга, держа букет в руках, пока я одеваюсь. – И как мы его потащим?
– Как-нибудь, – счастливо улыбаюсь я. – Выбора всё равно нет.
– Твой поклонник мог бы продумать этот момент, – не успокаивается Алёнка, но зарывается носом в цветы, блаженно прикрывая глаза.
– А он и продумал, – слышится за её спиной знакомый голос.
– Опять ты?! – восклицает Алёна, дёрнувшись от неожиданности, и оглядывается.
– Опять я, – улыбается Ефим и забирает у неё цветы. – Велено помочь донести до дома Яны Милославской.
– Почему же сам отправитель не может этого сделать? – нападает на паренька та.
– Я откуда знаю? Мне сказали – я сделал, – пожимает плечами тот.
Всю дорогу до дома Алёнка препирается с возмутительно наглым для своего возраста Ефимом, а я летаю в мечтах, в которых эти цветы мне отправил Тимофей. Представляю, что вот сейчас заверну за угол и у своего подъезда увижу его, а он подойдёт ко мне, скажет, что я ему нравлюсь и поцелует. При мысли о поцелуе я невольно краснею, но мои сопровождающие этого не замечают, к счастью.