– Не ври хотя бы себе, Лучик, – опасно сверкает глазами и не отодвигается ни на миллиметр.
– Не называй меня так! – мигом теряю самоконтроль и упираюсь руками в мужскую грудь, чтобы убрать его от себя.
– А что ты мне сделаешь? – нахально интересуется, склонив голову на бок.
– Руку вывихну, – оскаливаюсь.
– Силёнок хватит?
– Хочешь проверить?
Тим резко отстраняется, и дышать сразу же становится легче, вытягивает руку и с намёком смотрит на меня, не веря, что смогу. Не стоит это делать, ох не стоит. Я же не филонила, когда с Олегом занималась. Хватаю за предплечье, намереваясь провести болевой приём, который особенно хорошо у меня удаётся.
В какой момент я оказываюсь прижата спиной к мужской груди с заведёнными назад руками – не знаю. Раз, мои пальцы обхватывают крепкое запястье. Два, горячее дыхание обжигает шею, вызывая табун мурашек, пока сильная ладонь по-хозяйски прижимает к твёрдому телу за живот, а мои руки попадают в крепкий захват, из которого так просто не вырвешься. Дёргаюсь, но делаю только хуже – выгибаюсь ведомая сильным нажатием вниз. Мужская ладонь скользит по боку, очерчивая изгибы, и обхватывает меня за плечи над грудью.
– Что ты делаешь? – спрашиваю. Моя грудь высоко поднимается от тяжёлого дыхания.
– Наслаждаюсь твоим обществом, – интимно шепчет на ухо.
– Отпусти, – прошу я, но, впрочем, не надеясь на успех.
Какого же моё удивление, когда чужие руки исчезают, давая мне свободу.
– Ты права, – говорит Тимофей обычным голосом. —Так не пойдёт.
Разворачивается и идёт к выходу. Оторопело смотрю на него пару секунд, а потом бегу следом, чтобы закрыть за ним дверь. Но он вовсе не собирался уходить, как мне показалось. До меня не сразу доходит, что он поворачивает замок, закрывая нас в комнате, и, пока я размышляю, резко дёргает меня на себя и прижимает к двери, прижимаясь своими губами к моим. Выйдя из ступора, пытаюсь отвернуться, но крепкая хватка на затылке не даёт мне ни малейшего шанса сделать это.
Тим целует яростно, напористо, будто желает в чём-то убедить. Или наказать.