К счастью, на пороге столовой появились Люка и Жермен. Повар подошел к хозяйке и она взяла его руку в свои:
– Девочки, вот – маг и чародей, который нас так вкусно накормил, – Элеонор с благодарностью похлопала Жермена по руке.
В столовой раздались аплодисменты.
– Джеки, ты должна непременно отметить это в своем репортаже, – обратилась Элеонор к журналистке.
– Обязательно. Мы всё потом обговорим, – Жаклин жестом показала “ОКей”.
– Вот и славно, – Элеонор подняла глаза на повара. – Спасибо, Жермен. Всё было просто замечательно.
Горничная, глядя на хозяйку, ласкающую, по ее мнению, мужа – улыбалась, но улыбка эта была, скорее, оценивающей.
Элеонор подняла с колен салфетку и положила ее на стол. У нее за спиной моментально вырос мажордом. Люка слегка отодвинул стул, когда хозяйка шато поднялась:
– Девочки, я предлагаю кофе попить в гостиной, перед камином. Там мы сможем не отказать себе в паре-тройке дурных привычек, – Элеонор подмигнула гостям, потом обратилась к горничной: – Марьяна, подавайте, пожалуйста, кофе в гостиную.
Марьяна улыбнулась в ответ и присела в быстром книксене:
– Хорошо, мадам.
Просторная гостиная была окутана приглушенным светом торшеров и настольных ламп. Тяжелые бархатные портьеры едва сдерживали шум дождя, и в сочетании с доносившимся откуда-то легким джазом, создавалась атмосфера небольшого уютного кафе. Только мебель в стиле Людовика XV, пожалуй, ненавязчиво напоминала, что, если вы еще не в музее, то уже не в “Прокопе”10.
Центром внимания гостиной был солидный камин, обрамленный массивной мраморной отделкой. Полка над камином была настоящей сокровищницей изысканных безделушек и воспоминаний: пара канделябров по бокам, а между ними, бронзовые каминные часы в стиле того же Людовика, что и мебель, фотографии в рамках, фарфоровые статуэтки, вазочки и шкатулки. Пламя в камине ласково разгоняло холод осеннего вечера, наполняя гостиную приятным теплом и уютом.
Гости разбрелись по залу и рассматривали картины на стенах и безделушки на камине.
Войдя в гостиную, Жаклин не удержалась, чтобы не присвистнуть:
– Сколько же тут картин!
– О! Это только часть. Из последних, самых “молодых”, – весело ответила Элеонор. – Ранние картины уходят датой написания так глубоко в историю, что иногда мне кажется, если покопаться в округе, можно найти наскальную живопись, с портретом одного из моих родственников в набедренной повязке. Хотя, я не права, копаться пришлось бы в Бельгии.