Терпкое красное виноградное вино напомнило ему далекую Мцхету. Только в самых редких случаях, в уединении, он позволял себе испробовать вкус самого драгоценного напитка своей многострадальной родины – Картли. Чудесное спасение несколько часов назад на мосту было хорошим поводом.
Урусамбек взял лежащие чуть поодаль отложенные со вчерашнего дня еще непрочитанные отчеты Ахмеда о важнейших событиях, происшедших в Москве за последние годы, и, начал перечитывать. Он в очередной раз убеждался в добросовестности и наблюдательности слуги шаха.
Вот уже двадцать лет, с тех пор, как в 1605 г. по просьбе русских послов царевич Георгий, сын царя Картли и Кахетии Александра, принял клятву на верность русскому царю, за что и был убит вместе с отцом омусульманинным и выросшим у Шах-Аббаса братом Константином, Ахмед, присланный в Москву под видом богатого персидского купца, преодолевая выпавшие на его долю немалые трудности и невзгоды, преданно служил Властителю. Он не только был глазами и ушами шаха в столице русских, но и, как показалось Урусамбеку, смог действительно убедить здешних правителей, что у него есть веская причина, по которой он не возвращается на родину. Чтобы еще более укрепить веру московских властей в то, что он не представляет опасности, Ахмед не только основательно обустроился и вел открытый образ жизни, но и взял в жены дочь богатого купца из перешедших на сторону Москвы крымских татар, владельца селитряных заводов, расположенных близ Курска.
Припомнив, что в 1612 г. вслед за Георгием Саакадзе, своим другом, он поступил на службу к Шах-Аббасу, Грузинец с неподдельным любопытством открыл отчет Ахмеда за тот год и стал читать.
«1612 год. В последние дни сентября, продержавшись два месяца, с 23 августа, потеряв половину своих войск, переев всех лошадей, не имея больше сил питаться собаками, мышами, крысами, разваренной кожей сапог, а затем и человечиной, поляки, захватившие Москву, 24 октября открыли Троицкие ворота на Неглинную и стали выпускать бояр и дворян-изменников, присягнувших польскому королю и иноземным захватчикам, предварительно освободив боярынь и дворянок с детьми. Во главе позорного шествия, опустив голову, медленно, чуть держась на ногах, шел глава Семибоярщины князь Иван Федорович Мстиславский. На следующий день, 25 октября архимандриты, игумены, священники с крестами, иконами и хоругвями, а за ними от церкви Иоанна Милостивого на Арбате ополчение князя Дмитрия Михайловича Пожарского и от Покровских ворот войско казаков князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого встретились у лобного места, и далее возглавляемые архимандритом Дионисием вошли через Фроловские (Спасские) ворота в Кремль, где в Успенском соборе духовенство и ратные люди приняли участие в благодарственном молебне об избавлении царствующего града.