Нынче молился за Ваше спасение и просил Бога хранить Вас. Несказанно рад, что происшествие имело благополучное разрешение, и Вы и гость персидский не пострадали.
Став невольным виновником вчерашнего происшествия, прошу Вас, Ваша светлость, не гневайтесь на меня, не держите зла и простите за причиненные неудобства.
Считаю своим долгом немедленно сообщить о случившемся царю нашему и Владыке, а посему не могу прибыть лично с извинениями и разъяснениями к Вам. Но посылаю со своим письмом самого верного своего посланника и помощника, драгоценную мою сестру княжну Наталью Васильевну. Ее приезд в Ваши палаты – знак моего уважения и Голицыных к Вам, бесконечной преданности царю и Патриарху и непричастности к досадному происшествию.
Знаю Вас, князь, как благородного и мудрого боярина и верю, что суд Ваш не будет скорым.
Кланяюсь Вам и желаю здравствовать. Князь Голицын».
Василий Васильевич закончил перечитывать письмо и про себя отметил, что составлено оно добротно и ни одного слова он не пожелал бы ни убавить, ни прибавить.
Он аккуратно скрутил пергамент и в тот момент, когда стал его скреплять тесьмой, дверь в палаты открылась и на пороге появилась княжна Наталья Васильевна. Еще до ее прихода Голицын решил не посвящать сестру в существо дела. Она уже знала, что тройка и карета найдены, возвращены и печалиться больше по этому поводу не следует. О том, что произошло на Китайгородском мосту, ей до поры до времени он сообщать не решился. Посчитал, что, будучи в неведении о происшествии, она станет более искренне и непринужденно рассказывать о пропаже экипажа князю Чернышеву, если тот начнет ее расспрашивать. Не стал князь рассказывать сестре и о том, что отправляется к царю Михаилу Федоровичу и Патриарху Филарету.
Василий сделал несколько шагов навстречу сестре и нежно обнял ее.
– Здравствуй, дорогая моя сестрица, – обратился к Наталье князь. – Видел, видел, как ты с братьями и сестрами резвилась с утра во дворе. Даже досада меня взяла, что нежданные заботы мне самому не позволили с вами покувыркаться в снегу.
– Вот так всегда, – с наигранной обидой произнесла княжна. – А вчера обещали, что будете меня на санках катать. И опять слова не сдержали. Ну и ладно. Братья наши силы быстро набирают. Так они меня на санки усадили и давай по двору катать.