Он проводил взглядом разбежавшихся в разные стороны юнцов, сразу съежившихся и ставших похожими на стайку воробьев. Его голубые глаза сузились, потом он заботливо запахнул шубку на распластанной на снегу девушке и тихонько окликнул ее.
Изольда очнулась на руках у незнакомца. Вначале она вздрогнула, но потом успокоилась, поймав глазами понимающий, внимательный взгляд мужчины.
– Ну, тебе уже лучше? – просто спросил он, и Изольда разрыдалась, пряча лицо в воротник его дубленки.
– Они… Они хотели… Я ничего не могла сделать, – бессвязно лепетала она, дрожа всем телом, и спаситель гладил ее плечи и бормотал что-то успокаивающее. И столько нежности было в его голосе, что она, всхлипнув еще пару раз, затихла, а потом спросила: – Я ведь не виновата?
– Нет, глупая. Их было слишком много, а чутких людей вокруг – слишком мало, – мягко ответил мужчина.
– У меня сегодня был на редкость неудачный вечер, – вздохнула Изольда, когда он вытер ей лицо своим платком, подал шапку, и они уселись рядышком на скамейку, глядя на снег, засыпающий следы злодеяния.
– Они успели? – спросил он, намекая на насилие.
– Нет, к счастью, нет! – не сразу отозвалась Изольда, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
– Значит, вечер не так уж и неудачен, – улыбнулся спаситель. – Кстати, меня зовут Миша.
– А меня – Оля, – автоматически откликнулась девушка, вновь назвавшись вымышленным именем.
– У тебя красивые глаза, Оля. Только очень печальные. Извини, что говорю банальности, только почему-то, если девушка понравилась, именно глаза замечаешь в первую очередь, – сказал Михаил, ласково беря Изольду за руку и согревая ее застывшие пальцы в своих. Его руки были большие, но красивого рисунка – руки хирурга или музыканта.
– Очень красивые… все в размазанной туши и опухшие от слез, – нашла в себе силы пошутить Изольда.
– А ты совсем еще девочка, – заметил Михаил, доставая сигареты.
«Наши», – краем глаза отметила Изольда. В ее компании в основном курили «Мальборо».
Михаил задумчиво закурил и проговорил, словно сам себе:
– Стоит ли нам продолжить знакомство?
– Проводите меня до квартиры. Я боюсь теперь идти по темному коридору, а дома мама волнуется, – совсем детским голосом призналась Изольда.
Вдруг послышался торопливый шорох шагов и встревоженный голос Виктора:
– Слава богу, ты здесь! Ой, извините, – отступил на шаг парень, заметив Михаила.