– Скажи, котик, а как поживает твоя француженка? У вас же роман?
Журов чуть не упал со стула.
– Откуда тебе известно?
– Полгорода сплетничает об этом!
Вот это номер! В один вечер вдруг узнаёшь, что тайна совсем и не тайна. А он-то думал… Вот же наивный дурак! Как же отец смог перекрыть ход делу? Почему с Иванкой не смог?! Сплошные загадки… Узнать бы когда-нибудь…
– Хорошо поживает. Даже прекрасно. Почему спрашиваешь?
– Ты с ней, с твоей француженкой познакомился до того, как ко мне у Миши приставал? Или после?
– Ульяна, ты что! Мы с тобой просто целовались! Сколько времени прошло! Зачем тебе это?
– Еще как приставал! Ну, ты можешь ответить?
– Могу. После.
– Значит, ты расстался со своей прекрасной венгеркой…
– Болгаркой, – поправил Журов.
– Болгаркой, – согласилась Ульяна, – и сразу познакомился с француженкой? А меня ты так и не вспомнил?
– Уля! Ты же была в десятом классе! Сейчас-то что?! Мужики штабелями у твоих ног!
– Ну и что, что в десятом классе! Мог бы и вспомнить! – Ульяна надула губки, похоже, она чуть-чуть в обиде на Журова, что тот посмел увлечься не ею. Эта ревность в сослагательном наклонении развеселила его. «Вот сучка!» – ласково и с одобрением подумал Журов.
– Пойдем, я покажу тебе мою комнату, – предложила она.
– Спасибо, нет, – внезапно он передумал и решил больше не задерживаться, – Как-нибудь в другой раз. Только не обижайся! Боюсь, не сдержусь и наброшусь на тебя… а ты папу своего позовешь… и он вышвырнет меня на веки вечные.
Она вышла проводить его на лестничную площадку, прикрыв дверь, порывисто прижалась к нему всем телом и прильнула к губам. С чего такая страсть? Журов предположил, что так она проверяет, возбудится ли он. Возбудился. Удовлетворенно кивнув, она отстранилась и хлопнула дверью, бросив на прощание:
– Котик, звони в любое время, можем сходить куда-нибудь.
– Обязательно! – и он скатился вниз по лестнице. На воздух, на воздух!
А не пойти ли к Кароль? Идти не больше часа, да и прогулка по ночному городу обещает быть приятной. Июнь же месяц. Опять же голову проветрить. Но, поразмыслив, он испугался вероятной поспешности своих слов и решений. Журов посмотрел на часы – есть шанс успеть перебежать Васильевский остров и перебраться к себе на Петроградскую… У моста Лейтенанта Шмидта он передумал и пошел по набережной к Дворцовому. Вдоль гранитных парапетов дружелюбно бухала молодежь. Кто-то бренчал на гитарах, особо передовые приволокли магнитофоны. Пару раз Журова приглашали выпить, он не отказывался и выступал своим в доску, клевым чуваком. Путь до Петроградской естественным образом затянулся, домой он поднялся совсем пьяным, но веселым и мирным.