Как ни была влюблена Ирка и как ни хотелось ей остановить эти блаженные мгновения счастья, но требовалось подменить на даче мать, выходившую на работу. Оставлять Маринку без присмотра чревато последствиями. Журов пошел проводить ее. Целующиеся и смеющиеся, они никого вокруг не замечали.
Кароль увидела их издалека.
Сразу после защиты диплома Журов предупредил, что два-три дня собирается праздновать с друзьями. А разве она не важнее всех друзей? Почему сначала не с ней? Впрочем, во многом он еще совсем мальчишка, видит в пьянстве особую доблесть… Это пройдет! На четвертый день она принялась названивать ему. Без ответа. Или трубку брала тетя. К концу недели Кароль почувствовала, что сидеть сложа руки больше не может. Что-то случилось! Вдруг он в больнице? Или в милиции за какое-нибудь сумасбродство? Надо действовать! Для начала написать ему записку и бросить ее в почтовый ящик квартиры. Потом найти кого-нибудь, кто бы навел справки у тети…
Перебежав на другую сторону улицы, Кароль притаилась в дверях первого же магазина, чтобы успеть туда юркнуть, если Журов вдруг оторвется от своей спутницы и вздумает оглядеться по сторонам. Как ни странно, после всех переживаний и страхов сейчас она была спокойна и испытывала лишь любопытство. Она хладнокровно смотрела на Ирку не как на соперницу или похитительницу возлюбленного, а как на объект сравнительного исследования, пытаясь объективно разобраться, чем же та лучше. «Совсем девчонка, на несколько лет моложе его, – мысленно начала перечислять она Иркины достоинства, – влюблена по уши, вон как пожирает его глазами. О! Вот почему постель была так смята… букет, шампанское… Волосы, пожалуй, неплохие. В целом – простенькая. Русская, с ней можно не скрываться! – и вдруг: – Комсомолка!» Почему-то именно эта внезапная констатация банальной вещи взбесила Кароль. От уравновешенного созерцательного любопытства не осталось и следа! С нее хватит! Журова, Ленинграда и России! На что она тратит свою жизнь?! Всё! Немедленно домой! В Париж!
Достав из сумочки конверт, она принялась ожесточенно рвать его на маленькие кусочки.
7
С печально-ностальгической улыбкой откинувшись на спинку кресла и закинув руки за голову, Журов думал об Ирке, восстанавливая в памяти подробности их отношений. Он обещал жениться? Не обещал! Когда-нибудь говорил, что любит? Ни разу, даже в самые не подконтрольные разуму моменты близости! И что же тогда так погано? Осадок на душе? Почему даже с годами не пропадает чувство вины?