В тот вечер Иван уходил от Веселецкого одновременно раздавленный и окрыленный, унося в папке свой раскритикованный опус, изборожденный бесчисленными пометками, и наказ довести до ума его к сентябрю, когда Петр Алексеевич вернется в столицу из Крыма. Московский адрес писателя был записан на отдельном листочке.
С той поры почти каждый вечер Шаховцев до поздней ночи корпел над очередным творением, по десять раз переписывая каждый абзац. Готовые сочинения отсылались в Москву, откуда возвращались испещренными пометками, с обязательно прилагавшимся письмом, где Петр Алексеевич усердно разносил текст в пух и прах. Когда же юный литератор, тщательно исправив все свои недочеты и ляпы, высылал казавшийся безупречным вариант рассказа, то вновь получал в ответ массу едких замечаний. Обычно так продолжалось полгода, пока наконец после двадцатой − двадцать пятой попытки, Веселецкий не отписывал ему долгожданное: «Что ж, теперь сойдет. Как говорится, третий сорт – не брак».
Иной похвалы Иван удостаивался крайне редко.
6
Кофе оказался не из лучших, но все же куда приятнее той бурды, которую он пил с час назад в уличной забегаловке. Прикончив подряд пару чашек, Шаховцев почувствовал знакомый зуд под ложечкой и наконец достал из холодильника кастрюльку с «борщиком» Петровны. Плюхнул на плиту, повернув до упора конфорку, наблюдая, как темно-бордовая жидкость начинает медленно пениться, покрываясь белесой россыпью пузырей.
Точно так же когда-то он подогревал себе обед в институтском общежитии на Добролюбова. Только там плита была не электрической, а газовой, которую к тому же удавалось зажечь только со второго-третьего раза.
В знаменитую общагу, через которую прошло не одно поколение будущих литераторов, абитуриентов заселили сразу же по приезде в Москву накануне экзаменов. Вместе с Шаховцевым в комнате оказался шустрый подвижный питерец Влад Коротков, поступавший на отделение критики
Влад как-то сходу пришёлся Шаховцеву по душе. Компанейский и добродушный, он мог мастерски гасить все конфликты и ссоры, сводя дело к шутке. Еще одним ценным качеством соседа по комнате была способность договориться с кем угодно и, как теперь говорят, «решать вопросы». Едва заселившись на Добролюбова, Коротков сумел уломать коменданта, и тот достал откуда-то из закромов списанный холодильник, который они поставили в свою комнату. Вообще-то на этаже имелся подобный агрегат, но продукты из него постоянно тырили голодные сокурсники.