− А ты крепкий парень, − с неподдельным уважением в голосе произнес Петраков. – Другой бы скулил, в ногах валялся, а ты… Редко таких в наше гадское время встретишь! А касаемо выбора, про который ты спрашивал, то можно чего-нибудь придумать… Не хочется мне тебя сажать, Ваня. Честное слово, не хочется. Потому и отловил я тебя здесь, где ни посторонних глаз, ни ушей…
Шаховцев с удивлением уставился на особиста. Дружеский тон, сочувственные слова, звучавшие, как ни странно, вполне правдиво и откровенно – все это напрочь сбивало с толку.
− Так вот, Иван Сергеич, − тем временем повторил капитан. – Есть шанс тебя вытащить. Сразу скажу: дело это трудное, но не безнадежное. Сам я этого не смогу, разве если только наше начальство подключить. Но, сам понимаешь, и ты должен в свою очередь нам помочь…
Шах вздрогнул, обожженный страшной и простой до безобразия догадкой. Очевидно, все чувства настолько отразились на его лице, что контрразведчик мгновенно упредил его:
− Тихо, тихо… Небось, думаешь, вербует тебя нехороший Евгений Алексеевич доносить на товарищей? Да нет, друже, таких стукачей у нас хватает. Да и что я, без тебя не знаю про все, что в вашей роте творится? Думаешь, мы не в курсе, что у вас офицеры ночами сторожами калымят, а за всех них один Костоев пашет? Или что он вас втихую отпускает из части, а это, считай, те же самоволки… Нет, это все известно. И захотели – давно бы всех их прищучили: как ни крути, а по закону подрабатывать военным запрещено! Но ведь мы, Ваня, тоже люди и понимаем, что на те гроши, что государство им платит, хрен проживешь!
− Так что от меня-то требуется? – осторожно нарушил молчание Иван.
− Вот скажи, − капитан словно не услышал его вопроса. – Как ты относишься к тому, что некоторые бойцы на маршруте с людей деньги вымогают? К примеру, выпил слегка какой-нибудь работяга в получку, а наши его тормознут и оберут подчистую?
− Как-как… Плохо, естественно.
− А если, скажем, они не по собственной воле это делают, а их командиры заставляют?
− Это как?
− А так, что командир роты через сержантов с «дедами» требует, чтобы каждый наряд ему после дежурства нехилую сумму в клювике принес. А коли не притащит, запрессует бедолаг так, что те белого света не увидят… Что молчишь? Да, совсем забыл сказать: если этих бойцов прихватят за вымогательство, то они в тюрьму пойдут. А тот, ради кого они шакалили, как бы не при делах останется. Будет по-прежнему чужими руками жар загребать…