Хоть какой-то прок ей от герцога, – успокоилась Бригитта.
Она готовилась провести бессонную ночь, но ничуть не бывало. Крепко заснула, стоило переодеть ночную рубашку. Переодеваться, правда, пришлось под одеялом.
На следующий день явился Волфуорт и привел с собой Эрниса.
Мужчины остановились напротив дверей ее клетушки. Бригитта глянула, чем занимается эльф. Даниэл широко растопырил пальцы рук и с увлечением разглядывал каждый. Девушка сделала тоже самое.
– Да уж, – печально констатировал Эрнис. – Аделина расстроится, когда узнает. Они вроде успели подружиться. Посмотришь теперь других невест?
– Нет, – категорично отверг Чарон такое предложение. – Хватит с меня одного раза. Это сватовство забрало у меня слишком много эмоциональных сил.
– Жаль, что так получилось, – глядел Лаварэнц на белые зрачки девушки. – Когда думаешь Бригитту в лес отправлять?
– Я чайка, – на всякий случай сказала Бригитта.
– Завтра, – зло бросил герцог и направился прочь от бывшей невесты.
Этим же днем за обедом у нее случился инцидент с Даниэлом. Эльф наглым образом выпил ее компот. Бригитта уже поняла, что поехавшие разумом действуют нестандартно. Она должна была как-то ответить на провокацию ушастого и не придумала ничего лучшего, как съесть его тефтелю. Даниэл в первую секунду рассвирепел, затем залился слезами.
– Не плачь ушастенький, – возникла подле эльфа подавальщица. Она держала в руке поднос с жестяной кружкой.
Бригитта безошибочно определила запах коньяка.
Напиток благотворно подействовал на Даниэла. Эльф расслабился и заявил своим сотрапезникам, что теперь его следует звать троллем.
Ночь, как и предыдущая, прошла для девушки спокойно. Она выспалась и не могла пожаловаться, что спалось ей плохо. А после завтрака караульные велели четверке собираться в дорогу. Хотя собирать им особо и нечего было, у всех по небольшому мешку с собой.
Бригитта не могла дождаться, когда наконец окажется на улице. Воздуха, дуновения ветерочка в темнице определенно не хватало. Она даже была согласна промокнуть под дождем, лишь бы скорее выбраться из закупоренных стен распределителя. Не предполагала графиня и того, что станет ей тяжко от отсутствия привычных звуков и ощущений – шума прибоя волн, постоянного присутствия моря поблизости.
А их все не выводили и не выводили.