Дальше все ели молча. Сегодняшние солнце 6было тяжелым, и надо отдохнуть.
После трапезы Ланс наставил Арона:
– Береги его, сын, хорошо?
– Клянусь честью нашего дома!
Отец кивнул жеребенку, и все разошлись спать. Гвен приготовила для Бена спальное место рядом с сыном. Когда гость улегся на соломенную постель, то задал вопрос:
– Ты уже догадался?
– Есть теория, – ответил Арон.
– Поделишься?
– Нет, я предпочту подождать, пока обстоятельства сами подтвердят.
– Ждешь идеального момента для выгоды?
– Нет, просто интересно, прав ли я, – отшутился Бурогрив и зевнул.
Бен тоже зевнул, а его глаза начали слипаться.
– Спасибо, что спас меня.
– Не за что, господин.
«Бен Пятно» усмехнулся и заснул крепким сном, а вслед за ним и Арон угодил в объятия сновидений.
Он не проснулся, даже когда чья-то тень проскользнула через дверной проем и поскакала к Столице.
Наутро Арон с «Беном», потягиваясь, встали и начали умываться, жуя мяту и полоща рот родниковой водой из запасов в погребе под домом.
Гвен ушла с первыми лучами солнца на подработку служанкой, как и Ланс. Так что жеребята остались одни. И мылись у правой стены дома над глиняным тазом.
Младший Бурогрив заметил, как его друг мямлит с набитым ртом.
– Что вы делаете, господин? – Арон уже промыл зубы, и во рту царила жгучая свежесть.
– Шитаю, сжоко раж жую.
Арон, с трудом разобрав слова, спросил:
– Зачем?
– Чжобы… – «Бен» сплюнул в глиняный таз пережеванную зелень с водой, – чтобы зубы лучше пропитались мятой.
– Отец говорил, жевать ее надо ровно десять цоков7, – Арон показательно постучал копытом об таз.
– Да, но…
– Вы хотели узнать, сколько времени сможете держать мяту во рту.
«Бен» кивнул:
– Это было моим единственным развлечением.
Арон улыбнулся и отправился к выходу.
– Ты куда?
– Мне надо в сарай. Видите ли, отец во дворце, мама у графини до середины столба, так что все хозяйство на мне, господин.
– Я с тобой! – Бен помчался вперед.
Бурогрив не успел остановить друга. Оставалось позволить ему мчаться к старому сараю во дворе откуда доносился соленый запах сена и навоза.
Войдя в просторный построенный из досок дом, «Бен» вздрогнул, увидев огромного камелопарда. Его пятнистая шкура заметно посерела, а массивные длинные клыки сточились. Но в узких как дверная щель зрачках сохранилась та задорная дикость, что имелась у его неприрученных сородичей.