Тут он посерьёзнел и взглянул на плётку.
«Чую, зря я ему об этом сейчас напомнил», – пронеслась в голове мысль, верность которой он тут же подтвердил.
– Кстати, да, ложись, – он показал жестом на свои колени.
– Энрико! – мама сразу забеспокоилась, подходя ближе.
Я безропотно лёг и принял пять ударов по филейной части, но, поднявшись, спокойно спросил:
– Ну так что, отец? Теперь мне можно будет тратить деньги?
Он хоть и не бил со всей силы, но моё поведение выбило его из колеи. Он задумался и, перечитав письмо, спросил:
– Я соглашусь при одном условии.
– Каком же?! – мои глаза сверкнули от радости.
– Вот это – шаг к примирению наших родов, – он покачал передо мной листом желтоватой бумаги, – двести лет вражды могут закончиться вашей свадьбой с его дочерью. Не будет больше убийств твоих родных в подворотнях, внезапных отравлений на пирах, мир придёт в оба великих дома.
– Что ты хочешь? – его тон мне совсем перестал нравиться.
– Помолвка ваша состоится сейчас, свадьба через шесть лет, – жёстко сказал он, глядя мне прямо в глаза, – вот будет твоя плата за доступ к деньгам рода. Ты поможешь семье, и семья заплатит тебе за это.
– Энрико! Это слишком жестоко! Он ведь ещё ребёнок! – мама возмущённо бросилась ко мне, закрывая собой.
Но я уже всё решил. Деньги сейчас мне были важнее всего.
– Знаешь, я слышал одну притчу, отец, – я вышел из-за спины женщины и встал напротив него, – которая, как никакая другая, подходит под этот момент.
– Ну же, удиви меня, – усмехнулся он, приготовившись слушать.
– Один султан как-то объявил награду среди своих подданных, заявив, что тот, кто научит осла из его конюшен говорить, получит десять золотых монет. А если нет, соискателю отрубят голову.
– И что? Нашёлся кто-то смелый или глупый, кто вызвался это сделать? – его заинтересовала моя история.
– Да, один философ забрал деньги, осла и пообещал вернуть его говорящим ровно через десять лет, – я сделал паузу.
– И? В чём мораль притчи? – поторопил он меня, всё ещё не понимая.
– Десять лет – большой срок, – сказал себе под нос философ за воротами дворца, – за это время может умереть либо осёл, либо султан.
У родителей сначала отпали челюсти, затем они истерично захохотали, даже громче, чем в прошлый раз. Всхлипывая сквозь слёзы, глава рода умоляюще простонал:
– Дьявол меня забери, Витале, постарайся, пожалуйста, чтобы за шесть лет до твоей свадьбы не умер хотя бы Франческо!