– Конечно, можно, – он с такой широкой улыбкой посмотрел на меня, что я сразу приуныл, – отказаться можно всегда, ведь это просто просьба.
– Он поедет, ваше высокопреосвященство, – мама всё решила сама, – когда вы намерены продолжить путь? Не можете хотя бы немного погостить у нас?
– К сожалению, дорогая графиня, всё, что я могу себе позволить, – это отдых сегодняшней ночью, – он устало покачал головой, – завтра с рассветом нужно трогаться в путь.
– Тогда давайте я покажу вам ваши покои, ужин будет подан через два часа. Все слуги в вашем распоряжении, ваше высокопреосвященство, только позвоните в колокольчик.
– Благодарю вас, дорогая, я бы с удовольствием смыл с себя дорожную пыль перед вечерней молитвой, – поблагодарил он её, вставая.
Когда мама вернулась, я попытался высказать своё мнение, которое моментально было задвинуто далеко и надолго. Любящая мать уступила место католичке, и с этим ничего нельзя было поделать.
– Нужно всё подготовить, – она моментально переключилась на другие проблемы, – собрать отряд охраны, попросить дядю сопровождать вас, собрать продуктов, хотя он сам это сможет сделать.
Я, поняв, что в данном вопросе перечить ей бесполезно, отправился к себе.
***
Через два часа в доме было не протолкнуться. Новость о том, что к семье Дандоло прибыл посланник от Папы, да ещё и целый кардинал-епископ, в считаные часы облетела нашу большую деревню, называемую по какому-то недоразумению городом. От родственников и просто знакомых не было отбоя, двери не успевали открываться и закрываться, а когда меня позвали вниз, сказав, что прибыла лодка будущего родственника, я обречённо поплёлся к нему. Было понятно, кто меня ожидает.
Выйдя к воротам, я увидел, что сеньор Франческо не торопится войти в дом, а наоборот, находится в лодке, ожидая, когда я спущусь к нему. Что я и сделал, отогнув ткань паланкина и опускаясь рядом с девушкой, которая прибыла с папашей.
– Добрый вечер, сеньор Франческо, – поздоровался я, стараясь не смотреть на будущую невесту.
– Зачем ты нужен Папе? – обеспокоенно спросил он, не ответив на приветствие.
– Если бы я знал это сам, сеньор, – я пожал плечами, – но письмо от него видел лично, правда, в руках кардинала.
Обычно презрительное, лицо главы дома Бадоэр сейчас выражало гамму чувств. Он обратился ко мне: