Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Никита решил, по обыкновению, сделать утреннюю разминку. Новое тело почти не слушалось его, вдобавок ко всему заболела поясница, и, откуда ни возьмись, появилась одышка. «Твою ж дивизию! – выругался Никита и испуганно ойкнул. Это была чужая фраза, он никогда так не выражался. Это было, по меньшей мере, странно. Никита прислушался к себе и вдруг почувствовал сильную злость внутри и желание как можно скорее опохмелиться. В доме спиртного не оказалось, и это было вполне объяснимо, ведь Никита слыл среди друзей трезвенником. Он обходил стороной пивнушки, на застольях пил только сок, а когда видел пьяного, презрительно морщил нос и отворачивался. До сей поры.
Никита вышел во двор. Недалеко от подъезда, под двумя раскидистыми тополями стояла скамейка. Сейчас на ней сидели два странных типа в промасленной, местами рваной одежде и о чём–то громко спорили. При этом они попеременно отхлёбывали какую–то жидкость из небольшой бутылки. «Шкалик!» Никита с удивлением заметил, что ноги сами ведут его к незнакомцам.
– Чё, братаны, подмогнёте? – будто со стороны услышал он свой жалостливый голос.
– Отчего же не помочь хорошему человеку! – откликнулся тот, что старше. Глаза у него были слегка мутноватые, а на руке синела татуировка «Геша». Он протянул Никите бутылку и участливо спросил: «Давно колбасит?»
– Да вот, как проснулся.., – Никита с благоговением принял "лекарство" и сделал несколько огромных глотков. В голове враз помутнело, сердце забилось в диком ритме, перехватило дыхание… Последнее, что увидел Никита – растерянный взгляд Геши и невесть откуда появившегося кота.
Очнувшись, он некоторое время соображал, что произошло. Новых приятелей не было видно, скорее всего, они испугались и убежали. Кот тоже исчез. Внутри всё горело так, будто Никита проглотил горячее олово. Голова слегка кружилась, но Никита, совершив усилие, сел и осмотрелся по сторонам. Проходящая мимо женщина с коляской, увидев его физиономию, скривила лицо:
– Алкашня, проклятая! С утра глаза зальют…сволочи! Она не стала дожидаться ответа, прибавила шаг и скрылась за углом.
– Сама ты… тварюга долбанная! Человеку, может плохо, а она.., – Никита заорал было, и сразу же очнулся, застыдившись слов.
Тело по–прежнему не подчинялось ему. Оно жило своей жизнью и таскало за собой Никиту, будто воздушный шарик. «Нужно что-то с этим делать, иначе совсем сопьюсь… Ну, толстяк, удружил, нечего сказать!» Никита злился, но понимал, что на самом деле никто не виноват, в заявлении чётко было сказано: «Тело для обмена подбирается в случайном порядке».