Ритуал оформления командировки за границу у нас в те годы был заковыристым: характеристики, анкеты, собеседования с серьезными дядями, которых, среди прочего, интересовало, что мы знаем о стране, куда собираемся лететь. А что мы знали? Да почти ничего! Кое-что почерпнули в Большой советской энциклопедии, а так, простому смертному отловить в библиотеках или на городских книжных прилавках «что-нибудь про Бирму»… Не реально. К счастью, друзья раздобыли для нас в Институте народов Азии научно-популярные работы тогда неведомого нам Игоря Можейко. Оказалось, это тот самый талантливый писатель, что хорошо известен сейчас у нас в стране даже детям как Кир Булычев. Благодаря ему мы блеснули перед экзаменаторами редкими знаниями об истории и культуре Бирмы. И были выпущены за кордон.
В зоне вылета «Шереметьево-2» к нам подошел улыбчивый мужичок, представившийся Николаем из белорусского «Тракторэкспорта». Направлялся в командировку на ту же выставку. Окинув нас взглядом бывалого заграничника, он поинтересовался, сколько бутылок водки мы с собой взяли, и, узнав, что ни одной, радостно заворковал, уговаривая взять у него «лишние» четыре бутылки, которые таможня могла не пропустить. Тогда мы подумали, что это он подарки-сувениры везет, но потом с удивлением узнали, что исключительно для своего личного потребления, дескать, «в таких странах приличного спиртного, за исключением дорогущего вискаря, днем с огнем не сыскать, да и чем еще от холеры всякой отгораживаться?».
Мы, естественно, не отказали, чем заслужили его особое расположение и удостоились чести оказаться под его наставничеством и опекой в плане первого знакомства с ночной жизнью тогдашней бирманской столицы – Рангуна[1]. Самостоятельные выходы в город начальством не приветствовались. К тому же, в дневное время приходилось аки пчелкам трудиться на выставке.
В одну из таких партизанских вылазок мы оказались в портовой части города на ночном рынке, заваленном контрабандным ширпотребом, поступающим через сухопутные границы с Индией, Бангладеш, Непалом, Китаем, Лаосом, Таиландом, и морем – из Бенгальского залива и Андаманского моря. Ночная жизнь в тропическом городе – это отдельная песня, из которой я могу процитировать только несколько восклицаний. Конечно же, это прежде всего запахи, но не тропических цветов, как могут подумать некоторые, – цветы в тропиках почти не пахнут, если не считать конкретного сорта душистой акации, – а небывалый букет восточных пряностей, жареной, вареной, печеной, сушеной, вяленой, соленой, засахаренной и специально подтухшей пищи; углей и солярки, на которых она готовится; сандаловых палочек, кукурузных сигар, которые курят преимущественно пожилые женщины; сырости, гнили, нечистот и пр., и пр. При этом все вокруг продается и покупается, дети требуют бакшиш, сутенеры доверительно суют вам под нос фотоальбомчики с «женским товаром» всех возрастов и национальностей, сомнительные личности наперебой предлагают чего-нибудь выпить, понюхать, пожевать, покурить, и все это под крики зазывал, сольное мужское и женское пение и какофоническую для европейского уха местную музыку.