На цыпочках я прокралась в ванную и решила тихонечко принять душ, пока босс спал. Он просыпается не раньше одиннадцати, значит, у меня есть время, чтобы собраться и свалить по-тихому. Уверена, это просто какая-то ошибка, думала я, включая воду в душе.
Между нами ничего не было.
Скорее всего, я по привычке довела пьяного босса до кровати, может быть, даже из сил выбилась тащить его на себе, присела… и уснула.
Как в эту концепцию вписывалось мое голое тело и тянущая боль между ног я еще не знала, но была уверена, что и это можно как-то объяснить.
Включила теплую воду, направила лейку на себя и… застыла, заметив отметины между бедер.
Это что… О нет!
И только я так подумала, как дверь душевой нагло поползла в сторону.
– Ада?! – позвал меня босс.
Взревел даже.
И я, обернувшись, просто не успела ни спрятаться, ни прикрыться.
Пожалуй, это даже бессмысленно.
Потому что босс выглядел проснувшимся и держал в кулаке белоснежную простынь с каплями моей крови.
– Как ты объяснишь это? – потряс простыней. – Я с тобой в одной постели. Ты, что… Была девственницей?
Аделина
«Пойдешь на встречу выпускников?»
Сообщение в сети прилетело от какой-то Анны Макариной.
Кто такая Анна Макарина, мелкая аватарка мне не сказала, имя и фамилия – тоже.
Я благополучно удалила переписку и забыла. Дел было много. Впрочем, как всегда.
Встреча выпускников напомнила о себе позднее. В этот же день, вечером, на меня буквально обрушился шквал каких-то уведомлений.
Меня добавили в чат.
Он дребезжал и выводил из себя десятками потрынькивающих звуков.
Я вышла не глядя. Работы – валом. Не до мусорных чатов.
Тогда мне позвонили.
– Аделина? – раздался в трубке мужской голос. – Не узнала?
– Нет. А должна?
– Всеволод, – подсказал.
– И?
– Всеволод, ну! – протянул он с видом, будто бы его все должны знать по имени.
– У Всеволода есть фамилия или он представится, от какой организации и по какому вопросу? Потому что я всех Всеволодов, кого нужно знать и помнить по именам, помню прекрасно и узнаю по голосу. Вас я не узнала. Делайте выводы.
– Всеволод Андреевич. Болдырев, – выдал мужчина. – Мы учились на одном курсе. Я был старостой.
Болдырев?
Аааа… Конечно, Болдырев!
Тот самый красавчик-спортсмен, которого выбрали в старосты не столько за заслуги в учебе, сколько за длинный язык и умение договариваться с преподавателями!