– Он получал наследство или нет?
– Вы прекрасно знаете, что получал, – после небольшой паузы ответила галеристка. Голос стал суше, спина выпрямилась, она уже не походила на растерянную пожилую даму. Теперь это была владелица большого бизнеса. – Это запрещено?
– Ну что вы. Конечно, нет. Только непонятно, как при живой прямой наследнице, деньги получил Феликс Александрович.
Паузы в разговоре становились все длиннее. Галеристка обдумывала каждое свое слово.
– Для этого вы должны быть хорошо знакомы с восточными традициями, – наконец холодно произнесла она.
– Извините, пожалуйста, – Железнокопытов даже не пытался скрыть иронии. – Может быть, тогда вы нас просветите?
Ариадна Ильинична поджала губы, показывая, что тема разговора ей неприятна.
– Так я слушаю.
– А тут и слушать нечего. Таково было завещание. Мой кузен оставил все имущество своему троюродному племяннику, то есть Феликсу. Насколько мне известно, в тот момент у него были разногласия с дочерью. Мириам была очень… своенравна. А у Феликса блестящая репутация. Крайне порядочного человека. Я уверена, что завещание, о котором идет речь, было временным…
– Вроде воспитательной меры? – Кривошеев слушал очень внимательно.
– Скорее всего. Но потом случилось так, что мой иранский кузен и его жена погибли в автокатастрофе. Поэтому имущество перешло к Феликсу.
– Очень удачно получилось.
– Вы на что намекаете? – вспыхнула возмущенная тетушка. – Мириам было назначено достойное содержание, ей оплатили учебу в лучшем университете, но… – тут пожилая дама осеклась.
– Но что?
– Ничего. Я все сказала.
– Так что теперь с девушкой? Она окончила учебу? Она работает?
– Мириам вышла замуж за очень богатого человека. Но это был ее выбор и ее решение.
– Вы бывали у нее после свадьбы?
– Разумеется, нет. Во-первых, меня никто в гости не звал. А ехать в Ирак самостоятельно…
– Так она сейчас в Ираке? – мужчины быстро переглянулись.
– Не уверена. Кажется, они оттуда переехали. То ли в Иран, то ли в Кувейт… Я старалась не вникать в подробности.
– Но как же так? Это же ваша семья.
– Семья – это громко сказано. И потом, насколько мне известно, муж Мириам оказался, если можно так выразиться, в плохой политической кампании и наши власти… – тут галеристка вспомнила, где находится и замолчала.
– Продолжайте, продолжайте, – подбодрил Кривошеев. – Все в порядке, здесь все свои.