С утра поразила тишина, – маленьких птах и тех нет. – Нет копалух, рябчиков, косачей. Шла сюда, – сплошные кругом завалы из деревьев! За тридцать с лишним лет, что брожу тут, – лес пребывал в чистоте, а тут… – за год, понавалило дровИн! Тропу во многих местах завалило. Приходилось подлазить под деревья, обходить кругами. Кедры, сосны поломало, многие вывернуло с корнями. Последние годы Север лихорадит, – то заливает ливнями, то тайга засыхает, – то сушь, то потоп, оттого и птицы нет. Выводки гибнут.
Ночью непрестанно топила печь. – Нельзя лишнее полено подбросить, – разгорятся дрова, можно погореть. И не получается обходиться малым: потухнет, – придётся растапливать, что канительно, – хочется спать. Легла почивать рано, – с семи вечера, как пришли с Дымком. Вчера не выспалась. Утром позавтракали сообща с Дымком щучкой и домашними печенками.
Сегодня с раннего утра клин за клином летят гуси. Видно, – на Севере, в тундре, сильно прижало, – завьюжило. Каждую осень вижу улетающие стаи гусей. За ними летят на югА, последними, лебеди. Не могу привыкнуть к отлёту лебедей, всегда, провожая, охватывает тоска и ощущение одиночества, брошенности, будто сама принадлежу миру перелётных стай, и мои родные улетают, а я остаюсь посреди холода, теряя близких. Неизменно возникают мысли о предстоящей многомесячной стыне. В довершении… – завывает совсем по-зимнему ветер. Чёрные облака мчатся, как и гуси, с севера, с Ледовитого океана. Тоскливо скрипит сосна, точно старец с больными костями. Дома… – полный разлад! Пьянство! В село и до нас дошла наркомания. Соседство поголовно пьёт, курит, дебоширит, – жуть! И ничего не изменить! – Нереально противостоять всеобщему хаосу. Вымотаны нервы, здоровье на нуле из-за непрерывного противостояния людским порокам. Никаких сил на противоборство с тёмными силами зла не хватает.
Дымка с утра облаивает соболя. Тот сидит в дупле на самой старой сосне. Дупло многие годы неизменно кем-то занято: то белками, то соболюшками. Мастерили квартирку дятлы. Белки, дятлы, соболюшки, совки – все – свои! Живут возле балагана, и мною по мере сил оберегаются от пришлых наглых браконьеров. Такие редко, да захаживают. Приятно просыпаться под пересвист семейки рябчиков и засыпать под мелодичное бубнение сов сплюшек – плюшевых совят. Белки – веселят, прыгая деловито по соснам, а юные соболята, котятами, вращаются в вершинках сосенок, шипят с верхотуры на лаек.