Радист через пару секунд протягивает ему планшет, и он подтверждает сообщение. Оно уходит в штаб его «сотни». А обстрел его позиций не прекращается.
И снова хочется вдавиться в стену траншеи после близкого разрыва. Снова он слышит, как в наушниках фырчат крупные осколки над головой. И он прекрасно понимает: новые раненые – это дело времени. Тем более после того, как Сапожников, в который уже раз, сообщает на весь эфир:
– «Крабы» на четвёртом участке.
«Вот… Ещё одна волна… Это понятно, они теперь так и будут наваливаться здесь, на четвёртом узле. Поняли, что пробили проходы в минных полях, сюда бросят и пехоту; понимают, сволочи, что на этом участке соседи с «девятки» нам ничем помочь не смогут. От них наш четвёртый узел далековато».
Но думать об этом некогда. Оставив радиста на месте, сам, не разгибаясь, движется к передовой траншее.
А пока шёл туда, услыхал рапорт:
– Казак Шульга. Коптер противника уничтожен.
– Молодец, Шульга, – радуется урядник, задрав камеры в небо и ничего там в пыли не разглядев. – Напомни мне потом.
Конечно, медаль за такую мелочь не положена, но официальную благодарность от командира казак заслужил безусловно. И, как будто подтверждая слова Шульги, вскоре мины на позицию падать перестают. Радоваться рано, этот дрон-наблюдатель, конечно, у китайцев не последний. У них этого навалом, впрочем, у них всего навалом.
На передке он снова занимается тем, чем командир взвода заниматься не должен. По идее, его и быть там не должно. Саблин нехотя снова зовёт к себе радиста. Отбиваться на передовой – не дело радиста, но пока мины не летят…
– Та-та… Та-та… Та-та…
Стреляет, как учили, попадает… Этот Милевич – толковый парень…
Снова все слышат, как орёт Сапожников, орёт в общий эфир:
– Снайпер! Снайпер бьёт!
«Ну вот, если снайперы противника уже не прячутся и обозначились, значит, дело вот-вот начнётся».
– Не торчи над бруствером, – говорит Саблин радисту по «близкой» связи, и едва он договорил, как один за другим, с глухим, тупым звуком, взметнулись перед ними два больших фонтана грунта и песка.
– Пулемёт! – орёт Сапожников так, как будто в первый раз оказался под огнём.
– Милевич, долго над бруствером не торчи… Выстрелил – присел, перешёл на другое место, – говорит урядник и идёт по траншее к Сапожникову.
Подходит и говорит немного раздражённо по «близкой» связи: