– Командир! – обратились оба.
Тот медленно повернул голову.
– Докладывайте, – произнес он сурово, но спокойно.
– Появились первые признаки, командир! – ответил чубарый.
Старшина посмотрел на свою деревяшку.
– Ясно. Собирайтесь, бравые воины! – прокричал он, вскочив.
Лагерь оживился. Агийвцы замельтешили среди палаток, бросив все свои дела, под крики командира:
– Готовьтесь, жеребцы! Это не учение! Всем достать зачарованные секиры, наточить копья, надеть шлемы! И помните, рубите рога!
– Да, командир! – послышался ответ.
А пока агийвцы словно муравьи бегали в лагере, из лесной чащи за ними наблюдала пара голубых глаз.
Помпея смотрела через подзорную трубу, что смастерил ее отец, сидя в кроне одного из деревьев. Видя, как лошади суетятся, Помпея не могла сдержать слез от хохота. Ее белый хвост весело вилял, а голубой рог порой выдавал клубы синих искр.
Она чуть не выронила украшенную стеклышками подзорную трубу, когда один из стражников споткнулся о торчавший корень. К счастью, Помпея смогла удержать ее копытами.
Она любила наблюдать за пограничниками с крон деревьев. Это было одно из немногих занятий, нравившееся ей в Елисейском лесу. Ведь большую часть времени единороги проводят в молитвах и ритуалах. Молитва за завтраком, перед работой, за обедом, после работы, молитва за ужином и перед сном. Столько молитв, аж голова кружится. Помпея, похоже, единственная, кто молился только за завтраком и перед сном. В остальное время она напевала песенки или играла в кости, которые сама вырезала и раскрасила. Иной игры она придумать не могла, потому что здесь все молодые жеребята работают, а если не работают, то слушают наставления и проповеди либо байки про грязевых монстров с Тартарских топей. Что тоже невесело.
Глядя, как агийвцы возятся в своем лагере, Помпея невольно им завидовала. Живут такой бурной жизнью! У них точно куда более разнообразные дела, чем одни молитвы годы напролёт.
И вот она, маленькая единорожка, внезапно подумала: а почему бы не выйти из леса, чтобы рассмотреть все получше?
Она тихонько прокрадется в лагерь. Агийвцы будут заняты на опушке, в лагере никого кроме двух стражников не останется, пробираться незаметно Помпея умеет. Кто ее хватится? Разве что отец, но это не страшно, он простит, как и всегда.
И вот Помпея уже начала спускаться с дерева как можно медленнее, чтобы лошади успели уйти из лагеря. Но тут прозвучал еле различимый свист.