– Пять… Ноль… Ко-пе-ек… – прочитал Вася, до пятидесяти он тогда считать не умел, да и читал то с трудом.
Для Васи это было настоящее сокровище! Денег ему не давали, папа справедливо полагал, что пока Вася не научится хотя бы немножко считать, он не сможет распоряжаться деньгами.
Теперь нужно было спрятать это сокровище. Вася снял жилетку, под ней была белая рубашка, а на ней маленький кармашек, и что важно – с пуговицей. Вася расстегнул пуговицу, положил монетку в кармашек, и снова застегнул его. Теперь самое главное, чтобы у монетки не объявился хозяин, чтобы никто не стал ее искать. Иначе сокровище обязательно отнимут и отдадут настоящему хозяину. Вася осторожно выглянул из кабинки – в туалете по-прежнему никого не было. Потом также осторожно он вышел из туалета и другим коридором добрался до своего класса. Сел за парту. Осталось еще отсидеть два урока, а потом домой. И там уже, дома, закрыться в своей комнате и тщательно рассмотреть монету.
Два урока длились целую вечность. Васе постоянно казалось, что вот сейчас дверь класса распахнется, и зайдет настоящий ХОЗЯИН монеты, и придется ему ее отдать. Но этого не случилось, и Вася благополучно добрался до дома.
И только в своей комнате он дрожащими от волнения пальцами достал монетку и с энтузиазмом, не замеченным у него никогда раньше, начал изучение своего сокровища. Он так увлекся, что не заметил, как вошла мама. Вася не на шутку испугался – вот сейчас его снова поругают и заставят отдать это чудо! Он схватил монету и снова, как в школе, зажал ее в кулаке, захотелось снова убежать в туалет и спрятать подальше монетку. Но от мамы не убежишь! Она уже заметила, что он что-то спрятал в кулаке, и вопросительно смотрела на сына.
Вася молчал.
Мама смотрела.
Вася продолжал молчать.
Мама продолжала смотреть.
Делать было нечего, и Вася разжал кулак и протянул раскрытую ладошку к маме, а сам зажмурился и отвернулся.
Мама рассмеялась:
– Ты это от меня прятал?
Вася открыл глаза, но к маме еще не повернулся. С одной стороны – в голосе мамы вроде бы слышалась доброта и какая-то игривость, с другой стороны – кто знает этих взрослых и что у них на уме!? Лучше выждать минутку.
– Да, – чуть слышно пробормотал он, и на всякий случай снова зажмурился.
– А зачем ты от меня ее прятал?
Ни чего не оставалась, как открыть глаза, повернуться к маме, сделать самое страдальческое лицо и снова пробормотать: