Когда за ними закрылась дверь, Эдна покачала головой:
– Что это вы затеяли, госпожа? Всё одно подчинитесь, герцог от своих слов не откажется. Уж кому знать, как не вам. Только время тянете. Дворцовые что скажут, то и сделают, дочь герцога им не указ.
Я плеснула в лицо прохладной водой из чаши.
– Тогда я обращусь к тому, кто указ.
Пессимизм Эдны только подстегнул меня. Герцог Вилфорт привык к покладистой дочурке, которая и слова против не скажет. Ха! Добро пожаловать в новую эру, папуля. Твоя дочь стала взрослой – и очень, очень самостоятельной.
Наскоро одевшись, я убедила Эдну остаться внутри, чтобы задержать слуг, если те вздумают меня ослушаться.
Во дворце было по крайней мере одно лицо, живо заинтересованное в том, чтобы я не уехала в скоропостижное замужество. Именно его я и собиралась найти.
Покои мессира Вальде располагались в лучшей части дворца, недалеко от королевских. Я быстро пересекала один зал за другим, предполагая застать его ещё в кровати, если такие обыденные вещи как сон его вообще интересовали. Солнце едва-едва встало. Дворец уже проснулся, но лишь та его часть, что отвечала за комфорт и благоденствие господ.
Слуги удивлённо провожали взглядом герцогиню, что спозаранку неслась куда-то как ошпаренная. Нужно попросить мессира Вальде научить меня тем чарам, что отводят внимание.
Высокие двери выглядели неприступно. Гвардейцы, что несли караул, встретили появление гостьи с каменными лицами. Поглядывая на их алебарды с невольным трепетом, я постучала.
Ничего.
Я постучала снова, прибавив усилий.
Результат тот же.
А ведь прямо сейчас мои пожитки уже могут грузить в карету…
Я забарабанила изо всех сил, отбивая кулак о дерево.
Один из гвардейцев, глядя на мои старания, неловко кашлянул:
– Госпожа, лорд Вальде никогда не принимает по утрам, – он говорил шёпотом. Даже это было непростительной дерзостью. Обратившись к даме без разрешения, он рисковал вылететь со своего тёпленького местечка. Наверное, вид у меня был совсем отчаянный.
– У меня к нему дело, – ответила я и забарабанила с утроенными усилиями. А когда боль в руке стала невыносимой, развернулась и продолжила каблуком. – Да просыпайтесь же вы!
Вместо нужных мне дверей распахнулись другие, дальше по коридору.
– Что… – Сонный Эдельгар выглянул, недоумение и раздражение мешались на его лице. Он заметил меня и удивился: – Миледи?