– Джуниор, я правда очень устала. Так что, если ты не против, я посплю.
Она отворачивается.
Да, хорошо, конечно, отвечаю я. Поговорим утром.
Я ухожу.
Но когда подхожу к двери, она зовет:
– Джуниор?
Да?
– Можешь, пожалуйста, закрыть за собой дверь?
Конечно, говорю я.
Я не комментирую, что в комнате станет жарче, если закрыть дверь. Ее это только разозлит. Но когда я уже почти закрываю дверь, мне в голову приходит тревожная мысль. Я заглядываю в щелку.
А, и еще. Как ты узнала?
Она поворачивается ко мне лицом.
– Узнала что?
Когда машина остановилась, и Терренс еще не вышел, ты сказала: «Должно быть, ему что-то нужно». Как ты узнала, что в машине мужчина?
– Я так сказала?
Ага.
– Ты уверен?
Да.
Она громко вздыхает.
– Не знаю, Джуниор. Я это без задней мысли. Просто сказала, не раздумывая. Спокойной ночи.
Спокойной ночи, говорю я, закрывая дверь.
Когда я добираюсь до комнаты для гостей и смотрю на небольшую односпальную кровать, застеленную чистыми белыми простынями, с другого конца коридора доносится щелчок замка двери нашей спальни.
* * *
Когда получаешь какую-либо важную, неожиданную, повергающую в шок новость, которая может изменить всю жизнь, – примерно как та, которую нам принес Терренс, – то все странным образом меняется; особенно ход и порядок мыслей.
Вот что я узнаю о себе.
Что́ во время визита Терренса, что́ неделю-две после, Грета была на взводе, замкнулась в себе. Ни с того ни с сего ей вдруг захотелось побыть одной. Мы вместе ели, но мало разговаривали. Она избегала контакта со мной. Почти всю неделю после его визита она хотела, чтобы я спал в другой комнате, и так я и делал. Наконец она сказала, что я могу вернуться в нашу постель. Но от нее исходило напряжение. Она лежала рядом, и я чувствовал ее беспокойство. Оно было почти осязаемым. Кажется, она едва ли спала. Утром признавалась, что почти не смыкала глаз. Так продолжалось долгое время.
Но постепенно настоящая Грета – привычная Грета, та, которую я знаю, – возвращалась. Так устроено время. Оно восстанавливает равновесие. Тревога превращается в спокойствие. А шок, каким бы острым он ни был, проходит.
Грета пришла в себя и перестала меня отталкивать. Жизнь, которую мы вели до получения известия о лотерее, продолжилась. Пролетали недели, месяцы. Мы вошли в привычный ритм. Работа, еда, сон. Жизнь всегда возвращается на круги своя. Вот чего мы, люди, желаем – уверенности в будущем, стабильности, комфорта.