– Да? – искренне удивился Беркович, – впервые слышу такую новую тему…, ни хрена себе, какое я грязное сибирское животное! Просто я какой-то олень отпущения в твоем понимании, ползучий червяк, ищущий своего рыболова…
– Я и есть твой рыболов, дурак! – бросила она и громко причмокнула красивыми губами.
Наступила долгожданная тишина. Первый акт закончился. Ольга поправила волосы, достала из кармана пальто на вешалке чистый носовой платок, качественно высморкалась, вытерла им остатки подглазных слёз, вложила обратно в карман и тихо спросила:
– Ужинать будешь? Есть две сардели с сырым ДНК животных, два яйца и огурец…, полпачки томатного сока, поддельный голландский сыр под названием «Пастораль» и слегка начатая бутылка «Хереса». Всё…, как ты любишь…, – с издевкой сказала Ольга и, крутнув красивой тренированной в спортзале задницей, скрылась в районе кухни.
Своей сексуальной походкой она мимолетно напомнила ему блистательную балерину Элеонору Баньяту. Эмоции, эманации, приятная геометрия, эквилибристика…
– Буду… – тихо и поздно ответил Беркович и закатил большой чемодан в ванну, где собирался тщательно вымыть руки хозяйственным мылом после грязного самолета и переместить удачный «контрабас» в глубокую нишу под кафелем.
Вымыв руки бруском старого хозяйственного мыла, Эдик подкурил короткий обрубок папиросной бумаги и сделал три затяжных вдоха. Через минуту в голове стало светло и покойно. Жизнь Берковичу показалась не такой уж уродливой, коварной и безнадежной формой личного существования…
Наконец-то через шесть минут на кухне стал развиваться долгожданный звук жареной яичницы, пыхтели сосиски и насыпалась нарезанная зелень…, это было знамя уюта и вполне доступного удовольствия. «Сейчас снова начнутся песни кухонных каменоломен!» – подумал Эдик, переодеваясь в спальне и доставая из чемодана без колес три подарка для Оленьки и большой толстый пакет, набитый нестандартной едой.
– Иди поглощать жареную пищу, альпинист херов…, заблудившийся щенок моей жизни…, голубь мира…, traveler in time! – театрально выкрикнула из кухни Ольга и закурила тонкую черную сигарету, достав её из черной пачки совершенно черных сигарет.
«… Ольга моя поилица, кормилица и кровопилица…, одним словом – вычурная сука, бильярдная луза, любящая потустороннюю ласку…!» – улыбнулся пролетной мысли Беркович.