Тетя Нюра и дядя Ганя: испытание приемным сыном
Когда мы с Мамой вернулись в деревню из Сибири, мы поселились в избе бабушки Акулины. (Дедушка умер в суровую зиму 1942 года; земля была мерзлая, здоровых мужчин в деревне не было, и хоронили его дважды: зимой прикопали, а в могилу переложили весной.) Кроме нашей семьи, в доме бабушки жили еще две ее дочери с детьми. К тесноте тогда люди были привычны, но нашей Маме из-за монгольской травмы головы трудно было справляться с двумя своими мальчишками.
Рядом жила еще одна мамина сестра – тетя Нюра. Она и ее муж дядя Ганя решили помочь нашей Маме и взяли меня в свой дом на полное содержание. Дядя от воинской службы по болезни был освобожден, работал лесником и, в отличие от крестьян, получал зарплату. Во дворе имелась скотина, был большой огород с садом и пасекой. Своих детей у них не было, и они стали для меня вроде приемных родителей.
В сравнении с моими родным и двоюродными братьями, ютившимися в стареньком доме бабушки и редко бывавшими сытыми, я жил «как у Христа за пазухой». Такое определение я слышал от моей Мамы, а вот от братьев получил прозвище «пузан», обидное во все времена, а в войну тем более.
«От пуза» кормила меня тетя Нюра, но я больше тяготел к дяде Гане. В нем мне нравилось все: форма лесника, полевая сумка и особенно ружье, с которым он часто ходил на работу. В такие дни я иногда встречал его после работы на улице и с высоко поднятой головой шагал с ним по деревне. Иногда он возвращался ночью, и в таких случаях я слышал, как тетя Нюра встречала его стандартным набором слов: «Опять нажрался винища…»
Дядя Ганя молча снимал с себя амуницию лесника и ложился спать. Иногда, как бы в оправдание, называл какие-то имена, которые, по его мнению, должны были означать, что «нажрался» он по делу. Тетя Нюра, зная особенности его службы, это понимала, и, несмотря на частые повторы таких ситуаций, долгой обиды на мужа не держала.
Но однажды моему любимому дяде могло бы достаться сверх положенной меры, если бы это произошло не в день, который с нетерпением ждала тогда вся страна.
9 мая 1945 года. Опьянение Победой
День Победы в Натальино отмечался шумно: с песнями, танцами, вперемежку с рыданиями и причитаниями женщин. Не помню, с кем дядя Ганя отмечал это событие и сидел ли я за праздничным столом. Запомнились лишь едкий табачный дым, шумный разговор и упоминание о медовухе. (Из нее в преддверии больших праздников дядя Ганя гнал самогон.) Сам он медовуху считал чем-то вроде бодрящего кваса и употреблял ее только «для поправки головы».