– Пойдем!
Мужчина цепко взял Кешу под руку, вывел из класса, в коридоре развернул к себе лицом.
– Рассказывай!
– Есть! – Кеша вытянулся в струнку.
Бородавчатый настороженно сощурился, глядя на него.
– Когда я могу приступать к своим обязанностям?
– К каким обязанностям?
– Ну так по охране общественного порядка. В составе отряда добровольной народной дружины, я правильно назвал?
– Какая дружина?
– Ну так подошли вчера двое, крепкие такие, в штатском, хулиганы, говорят, распоясались, людей охранять надо, ну я – надо так надо, всегда готов!
– Что ты мне тут заливаешь?
– Ну так я и пошел хулиганов останавливать. Остановил, хотя и получил, – Кеша провел пальцем под фингалом. – Эти, которые ваши, сказали, что я прошел испытание, завтра за мной придут.
– За тобой пришли, парень! – оживился Бородавчатый.
Он снова схватил Кешу за руку, вывел его из школы, а во дворе, под галерейным переходом из одного корпуса в другой, стоял желто-синий «козел». Но запихнуть Кешу в «собачатник» опер не успел, их догнала женщина в погонах, сурово глянула на Кешу и что-то шепнула своему коллеге на ухо. Тот задумался, соображая, решения еще не принял, но уже отпустил свою добычу.
– Я знаю, где ты был и что делал! – сказал он, угрожающе глядя на Кешу. – И сказки мне рассказывать не надо! Еще раз поймаю, никакой… никто не поможет! Понял?
– Так точно! – Кеша смотрел на него глазами пламенного комсомольца.
Он понял, что произошло. Эдуард Васильевич ему не отец и даже не отчим, но все-таки он муж его матери, значит, должен вмешаться. А второй секретарь райкома партии – это не бесправный работяга с завода, можно и схлопотать за превышение служебных полномочий. Вина гражданина Старкова не установлена, а его в «воронок», как какого-то преступника. Да еще на глазах у всей школы.
Ментовской рейд прошелся по восьмым и старшим классам, под подозрение попал Кеша и еще трое, но задержать попытались почему-то только его одного. Возможно, зря он сказал про народную дружину, только разозлил опера. Как бы то ни было, его отпустили, он вернулся в класс, а там снова Вадим.
Урок закончился, после алгебры по расписанию геометрия, из класса в класс переходить не нужно, Кеша остался за своим столом, идти никуда не хотелось, но Тростин заставил подняться. Подошел, навис, взгляд жесткий, губы плотно сжаты.