Тридцать семь книг.
Тридцать семь чертовых книг лежали в огромной руке с когтями, что с восходом луны снова появилась на полу. Причудливые тени формировали гигантскую длань, на которой, как зерна кунжута, были разбросаны буквы и слова. Я держал в руках последнюю – мой роман «Не открывай никому дверь», который еще не был закончен. В этом мире он ещё не опубликован, но я держал книгу в руках, совсем свежую, пахнувшую типографской краской, оставлявшую на коже свежие отпечатки, как будто она еще не просохла. Последнее зернышко. Страницы местами были еще слегка сцеплены по нижнему срезу. Так бывает, когда в типографии вовремя не заменили огромный нож, раскраивающий листы на страницы будущего издания.
Я снова и снова перечитывал строки:
«Кики. Док говорит, что она появилась как объект внутренней самозащиты моего организма. Когда я получил психическую травму и впал в долгую клиническую депрессию, родилась она. Мозг под давлением негативной энергии „раскололся“ и выжег на матрице подсознания новый образ, который имел свою биографию и историю…»
Дальше на полях: «теперь ты знаешь ответ».
Я пытался поймать ускользавший смысл прочитанного, мои догадки выплывали медленно, как проявляется в растворе старая фотография.
Когда на последней странице я увидел закладку, то понял сразу все. Последняя книга, последняя страница и последний штрих. Она знала, что я разгадаю эту головоломку именно в этой последовательности, знала, какая книга окажется в моих руках последней и знала, насколько это у меня растянется – это время поможет пережить эту оборванную душевную связь. Закладкой служило направление в хоспис, где она должна была провести последние две недели жизни.
***
Они познакомились летом. Он жил у моря в маленькой тесной комнате с общей кухней и соседями, что появлялись только после заката. Он же, влекомый сюжетами своих историй, работал до вечера за пишущей машинкой, выходя к морю только по вечерам.
В один из вечеров на закате он сидел на набережной, наслаждаясь шумом прибоя, листал ленту новостей и наткнулся в соцсети на текст девушки. Она сразу понравилась ему своим внутренним миром, он читал и не мог оторваться. Она легко играла словами, её стиль то баюкал, то рвал нервной аритмией человеческой боли. Они как будто были знакомы всю жизнь, переписывались до глубокой ночи, потом он написал ей: «Вы прекрасно пишете, мне теперь не заснуть». «Мы выспимся зимой, а летние ночи оставим для другого», – ответила Она. Переписывались до утра. Потом еще. И еще до следующего, и через неделю Она уже летела к нему…