Ждала: замрет моя строка,
Холодной станет и безплодной,
Но тянется к перу рука;
В моем ручье – другие воды.
В знакомой роще меж берез
Лыжня по – старому ложится
На новый снег, и лес подрос.
Как я могла не измениться?
А как сияли небеса!
Я деревцем была, и птицы
Сплетали в ветках голоса,
Грозу считая небылицей.
Но я в душе ее ждала.
Пришла, пугающе желанна!
Я ливень истины пила!
Но дождь прошел – осталась рана.
Гордилась болью и жила.
Узнала, что страдать – непросто.
Но боль так исподволь ушла,
А рана – скрылась под коростой.
…Железом стала я тогда,
Деньгам похвально непослушна,
И в одиночестве – тверда,
А к своей жизни – равнодушна.
Но ты пришел, и я с тобой
Опять весь мир перебираю.
Так роль известную другой
Артист по-новому играет.
И снова нежная листва
Кипит, шумит на старой роще,
Под солнце выбралась трава,
Воды в земле найдя на ощупь.
Растаял лед, ушел покой,
И смех, как ручеек, проснулся,
И сквер весенний городской
К душе ургуйкой прикоснулся…
Душа
Моей бабушке, Самойловой Александре Корниловне
Бездонный день. Шумят в руках берез
Охапки зелени блестящей, вырываясь,
И без пристанища, без грез
Летит душа за голубиной стаей.
Объятьем ветра растревожу вас,
Возьму за сердце синими цветами
И в детский сон неуловимый сказ
Навею материнскими руками.
Зимой – согрею теплотою уст,
А летом – льдинкой освежу в стакане,
Я среди вас незримо растворюсь
И навсегда останусь вместе с вами.
И будет трогать детская рука
Колосья хлеба в августовском поле…
Пускай к тому, кто не любил пока,
Придет любовь, как русское раздолье.