– Мама как я тут оказался?
– Мне позвонили и сказали, что тебя сбил мотоцикл и у тебя кровотечение. Хорошо, что всё остановили. Тебе больно сынок?
– Нет мам. – Хён не хотел пугать свою, любимую маму.
– Да… меня сбил мотоцикл, но всё обошлось. Мы договорились.
– Да. Я знаю. Мужчина, что привёз тебя, сказал, что тут вот компенсация от вашего агентства.
– Тут? – Хён посмотрел на конверт. – Ладно… Мамуля ты не волнуйся, мне не больно. Езжай домой».
– Нет. Как же я тебя оставлю?
– Мамулечка, любимая! Езжай домой. Хочешь, я тебя провожу?
– Да нет, я поеду. А как же ты?
– Мамуля я сам. Позвони мне, когда приедешь, хорошо?
– Обязательно мой родной. – Она поцеловала сына. – Ты лежи… – Когда дверь захлопнулась, Хён попытался встать. Кинжальная боль пронзила низ живота. Кое-как, дойдя до двери, он запер её изнутри, дошёл до кровати и лёг. Забылся.
Неделю он приходил в себя. А потом ему опять позвонил То Кан. И опять ему пришлось ехать. И снова и по кругу. Он не говорил, что с ним делают никому. Он молча терпел. А один раз он не выдержал. Деньги, которые платили за такие развлечения, по ошибке полностью передали ему, вместе с определенными бумагами. Сан Хён позвонил То Кану.
– Господин Иль То Кан! Вы достаточно заработали за это время, но у меня оказались кое-какие бумаги. Если Вы не прекратите, то я вынужден буду их опубликовать.
– Ах ты… Хорошо… Чего ты хочешь от меня?
– Оставьте меня в покое и верните в Startus.
– А ты мне вернёшь бумаги?
– Нет. Они будут гарантией выполнения Ваших обещаний. Они в надежных руках. Так что если что-то случится, то они всплывут.
– Я тебе припомню это – гаденыш!
– Я не сомневаюсь в Ваших способностях, господин Иль То Кан. – В трубке пошли короткие гудки. А через неделю преследование Сан Хёна прекратилось и он полетел на гастроли к своим ребятам, которые не могли сдержать восторга.
– Как тебе это удалось, Хённи?
– Ну, просто есть же справедливость на земле. – Хенни улыбался. Впереди его ждал выход на сцену.