К концу тура ребята были сильно вымотаны. Игривый запал потихоньку угасал. Айдолы хотели скорее вернуться домой и наконец-то выспаться в теплых, домашних кроватях.
Завершающий концерт. Последний город. Сцена была роскошная. Такой большой сцены они не видели давно. Бобби вышел осматривать рабочую площадку.
– Э… да мы тут просто потеряемся. – Он прошёлся по сцене. Посмотрел, посчитал. Пока всех готовили, проверяли аппаратуру, он всё озадаченно смотрел на эти огромные размеры всей концертной площадки.
– Ты чего?
– Грустно мне что-то. – Мин Хён присел рядом с Бобби и обнял его.
– Не грусти. Ты устал просто, завтра мы уже летим в Сеул.
– Да, конечно, но как-то мне грустно. Я себя чувствую маленьким и раздавленным на этой сцене.
– Почему?
– Не знаю. Как-то мне не уютно.
– Может, пойдем, отдохнем немного перед концертом?
– Да не знаю. Понимаешь что? Ребята измотаны, Чан болеет, ему с температурой сегодня на сцену выходить. У Джуна рука не заживает, которую он прорезал недавно, у Сан Хёна вроде нога растянута. Как работать-то?
– Мы всегда работаем с какими-нибудь травмами. Нас разве спрашивают?
– Ну, вот то-то и оно – Бобби встал. – Пойдём Мин, будем переодеваться к концерту.
Концерт давался мемберам тяжело. Фанаты, как всегда кричали, приветствовали своих любимцев оглушительными овациями. Чан еле стоял на ногах. Ребята видели отвратительное самочувствие своего коллеги. У него от природы очень высокий голос и огромный, вокальный диапазон. Однако сегодня голос его не слушался совсем. В один момент, на самой кульминации он осёкся и захрипел. Партию быстро перехватил Сан Хён. Бедный Чан сорвал голос, он не мог спеть больше не ноты. Отведя микрофон от лица, он присел на край сцены. Голос пропал резко, горло разболелось, а из глаз потекли слёзы. Фанаты начали понимать, что случилось, что-то не ладное. Они подняли лайтстики и запели песню вместе со Startus, да так громко, что, ребята вообще перестали себя слышать. Фонарики в руках поклонников слились в единый свет.
Ин Джон и Сан Хён, обняв плачущего Чана, присели рядом с ним, и тянули его партию, хотя это было совсем не в их диапазоне.
– Юни! Наш Чан сильно болен и сорвал сейчас голос, но он вышел и работал сегодня для вас столько, сколько мог. – Со всех сторон послышались овации и крики: