Когда дали команду встать, Тео поднял пластинку. Отряхивая диск, он заметил на этикетке кровь. Кровь была его собственной. К счастью, осколок его едва задел. Он не почувствовал и даже не испугался. Но, объяснил капрал, не наклонись Тео за диском, его бы на этом свете не было.
Сейчас голос Эдит вдруг ворвался в мирок, где обычно играли песенки в стиле «йе-йе». И снова, казалось, звучал, как тогда, сквозь адский гром канонады, перекрывая ее своей мощью. Утверждая торжество любви, перед которой отступает сама смерть.
Если однажды жизнь вырвет тебя у меня,
Если ты умрешь или будешь далеко от меня…
Мне все равно, если ты меня любишь,
Ведь я тоже умру…
У нас будет для нас двоих вечность
В голубом просторе бесконечности,
На небесах нет никаких проблем.
…Бог соединяет любящих!
[1]Только когда песня закончилась, Тео заметил, что Клод яростно трясет его за рукав:
– Эй, дружище, у тебя что, столбняк? Кто-то спешил на вокзал, или мне показалось?
– С этой песней у меня многое связано. Когда воевал в Алжире. Я ей жизнью обязан. Прости, не люблю вспоминать подробности.
– Ты не первый, кто впадает в ступор от ее голоса. Но мы потеряли добрых пять минут, теперь придется гнать. Если что, штраф на твоей совести! Хотя в этот час риск невелик, – заворчал Фигюс, усаживаясь за руль и поворачивая ключ зажигания.
Полицейские им, и правда, не встретились. Сонный Париж был пуст. Но когда они почти добрались до цели, посреди улицы Рима невесть откуда возникла девочка лет пяти. В свете фар Тео увидел пухлые ручки, бледное личико с огромными глазами, смотревшими в самую душу… А их машина неслась на нее!
– Тормози! Ты же ее задавишь… – испуганно выкрикнул Тео и схватил Клода за руку. Тот ударил по тормозам.
– С ума сошел?! Там нет никого! – возмутился Клод, останавливаясь у тротуара. Тео выскочил из машины. Улица была совершенно безлюдной.
– Но я ясно видел девочку на дороге… В летнем черном платьице с короткими рукавами и большим белым бантом в вьющихся волосах.
– Тебе уже говорили, что ты ненормальный? Ребенок один в центре Парижа в это время? Хорошо, других машин нет. А то бы твои «видения» плохо закончились! Садись давай, опаздываем!
На вокзале они оказались в десять минут второго.
– Вот, так я и знал! Вначале тебе охота послушать песню Пиаф, потом что-то мерещится… И что мне теперь с тобой делать? – забрюзжал Клод, барабаня пальцами по передней панели. И не дожидаясь ответа Тео, махнул рукой: – А ладно, будем считать, что это Эдит «виновата» в том, что ты упустил свой поезд. Пусть теперь развлекает! Поехали…