В кабинете установилась временная тишина, прерываемая редкими хмыканиями обоих мужчин и тягучим мычанием Шердона, когда менталист проникал в глубокие или тщательно скрываемые уголки памяти бастарда. Себастьян и Тарсен были знакомы с такой реакцией, так как и сами не раз пользовались услугами менталистов на допросах.
– Что ж, ожидаемо, – вновь раздался голос короля. – Надо же, собрался искать поддержки у эльфов, идиот. В общем, переубеждать поздно. Убивать нельзя: репутация. И не только моя или Себастьяна – королевства. Так что дело за тобой, Стер.
– Понял, убрать только этот пласт: с претензией на трон?
– Да, но не просто убрать, а внушить новую идею, например, реформу армии. Пусть займётся делом. … Жаль, – через небольшую паузу произнёс король. – У меня был сын, а теперь будет просто ещё один подданный.
– Ты прав, Вази, прежнего Шердона уже не будет. Это будет новый человек с новой аурой. Сочувствую тебе, друг. Тяжело терять дорогих людей. Я знаю, как ты любил своего первенца.
– Я не могу оставить всё как есть, Стер. Ты сам видел, как далеко зашёл сын в своих планах. Он уже не один, за ним идут люди. Это уже заговор. Да, пока только начало, но задавить его лучше в самом зародыше. Ты с Шердоном сейчас уйдёшь на южное побережье. Там пустой замок, только прислуга и охрана. Никто ничего не должен знать. Для всех – Шердон инспектирует южные гарнизоны. Можешь даже ранение ему какое-нибудь организовать для подобия.
– А его мать? Любовница?
– С его матерью я разберусь сам. Стерва совсем обнаглела: покушалась на наследника! Курица безмозглая! Что касается любовницы, то её нельзя допускать к Шеру. Она его хорошо знает и сразу заметит изменения в поведении. Я поручу её Тамарис.
Опять пауза, какая-то возня и снова голос короля:
– Что ж, Шердон, ты мой сын, поэтому останешься жив. А, чтобы мне не отшибло память о твоём предательстве, ты всегда будешь у меня на глазах. Всё, что касалось твоих планов на трон, мы теперь знаем. Твоих помощников, твоих сторонников, твоих наёмников. Они все получат по заслугам. Но ты ничего этого не будешь помнить, и проживёшь достойную жизнь, если сможешь. Но, если твой характер снова приведёт тебя к предательству, то у меня не дрогнет рука убить тебя. И вот эту мысль Стерлих постарается навсегда вбить в твою голову.