***
– А тут ты! Дэв, помоги. Ты – моя последняя надежда. Не сумеешь ты – не сумеет никто! – страдальческий закончил полковник. – Ты ведь сможешь, я знаю…
Однажды на развалинах деревеньки отряд Дэва подобрал отощавшего мальчишку – кожа да кости. Воевода пожалел пацана и забрал с собой на Заставу, хотя добрая половина отряда отговаривала его от столь опрометчивого шага. Жить заморышу оставалась навскидку неделя.
Дэв только отмахивался.
…Через десять лет бывший хлюпик получил свой первый Орден Мужества.
Ещё через тридцать лет стал заместителем командира «Летучих мышей».
***
Воевода внимательно выслушал Лёву с самым сочувствующим выражением на иссечённом лице. Дэву пришлось приложить всю свою недюжинную выдержку, чтобы не загоготать. Полковник Кацман, Армейский Лев, Великий Лев, не сумел справиться с каким-то мелким эльфёнышем!
Прежде чем дать согласие, Дэв справедливо засомневался: захочет ли такой дохляк служить в Приграничье. Но полковник самодовольно заявил:
– Не согласится, а будет умолять, чтобы я его сюда направил. Как только узнает, что работы у вас непочатый край. В Аринелле-то он уже магическую преступность чуть ли не под корень извёл. Поэтому племяш заскучал и попросил подыскать ему местечко поопаснее. Моня – фанатик профессии и страшный трудоголик.
– Гремучая смесь! – с уважением согласился Дэв. – Ну а прослужив под моим командованием месячишко, он не запросится к маме?
По лицу Кацмана скользнула злорадная усмешка.
– Запросится – всыплешь плетей и отправишь на гауптвахту. А прошение в нужник выкинешь – тебе не впервой.
Армейский Лев знал, о чём говорит. Лично он трижды писал заявления о переводе.
***
– Берусь, – сказал Дэв. – Но играем по моим правилам: ты принимаешь на себя все риски нахождения племянника в Приграничье, он подчиняется только мне. И только мне решать, что делать, если требования вашего Управления Дознания вступят в противоречие с моими. Поймаю за руку на взятке или ином преступлении – вышвырну с Заставы. Сразу. С соответствующим донесением. И не погнушаюсь выступить на трибунале с обвинением. Устраивает? Тогда я готов принять младшего Кацмана.
– Марголиса, – уточнил А.Л. – Он сын Эсфири. Моей сестры-близнеца.
На мгновение лицо Дэва омрачилось, и А.Л. показалось, что Воевода вздумал пойти на попятную. Генерал-полковник хотел уже спросить, чем сын Эсфири отличается от сына того же младшего брата Мойши, но не успел. Дэв тряхнул головой и буркнул: