На берегу Хопра. Рассказы - страница 5

Приходи ты к нам с миром по чести,

Примем, как любимого родича.

Ведь мы – Русы единого отчества.

Как не глянь, отовсюду Сварожичи.

Несвойственная весне тишина не тревожила. Хотя он и сидел возле лесного озера довольно-таки долго, пустынное молчание заметил только что.

– Странно как! – удивился он, и мысль показалась самым громким звуком, чуть ли не криком.

Он повертел головой, словно опасаясь чего-то. Всё было спокойно. Конь, прошагавший с ним немало вёрст от самого Оренбурга, мирно пережёвывал траву. Замерли, как на посту, тополя. Ни пения птиц, такого привычного в эту пору, ни шелеста листьев. Не было ветра и там, высоко, в небесном озере, раскинувшемся над ним в обрамлении зелёной листвы. Даже облако-рыба замерло в этом озере у дальнего дубового берега.

Всё – нет, не замерло – совершало вместе с ним переход из одного состояния в другое: прежнее умирало и зарождалась новая жизнь с иными надеждами, радостями, победами. А прошлое будет маячить сиротливой тенью на околице памяти. Прошлое, овеянное риском, куражом, оставившее кровавые следы на судьбе страны. Прошлое бурное, неуёмное, связанное с казачьей жизнью-вольницей. Прошлое, озарённое нежными, тихими глазами матушки и суровым, вытесанным из камня лицом отца на фоне степи и Яика.

Тишина была таинственной и бесконечно спокойной. Зацепившись за первую мысль о себе, она не отпускала, вливалась густым киселём, растворяла в себе. Он и сам не заметил, как скоро проникся тишиной и сейчас каждой частичкой чувствовал окружающий мир.

Так, наверное, и происходит рождение?

Далёкий треск сухой ветки толкнул его, вернул в реальность, словно залп пушки, разорвав мир тишины и покоя. Мужик, озираясь, вскочил на ноги, быстро, но по-кошачьи тихо, подошёл к коню и, взяв под уздцы, так же тихо скрылся в зарослях ивняка.

Он до поры не желал ни с кем встречаться.

2

Развесё-о-олый базар!

Эй, купец, кажи товар!..

Базарная площадь шумела, кишела, как рыба в садке, торговалась разными голосами и наречиями, пестрела товарами. Вдоль рядов шёл, не спеша, невесёлдый, рослый мужик с ровной окладистой бородой, которая говорила о недавнем посещении цирюльника. Белая праздничная косоворотка, опоясанная тонкой, яркой лентой, выдавала в нём «мужика при кошеле», что в какой-то степени было правдой.

После семи лет дружбы он расстался с вороным конём. Тяжёлый шаг, мучительный поступок, но принятое решение прекратить скитания принуждало к этому. На первую пору нужны были деньги, а за коня, тем более доброго, на базаре можно взять приличную сумму.