Мы юзом вошли в поворот под мостом на Волоколамке и чуть не влепились в белый милицейский «Форд»… Он тут же включил мигалки, и два здоровых ДПСника с грозным видом направились к нам. Кавказец попытался спрятаться под приборной панелью, а я выскочил из машины навстречу подходящим сотрудникам. Рука одного из них резко дернулась к кобуре.
– Стоять! На месте стоять!
– Стою, стою, – я вытянул вперед зажатую между пальцами 20-долларовую бумажку. – Вот штраф за неосторожную езду. Берите!
– Ты че, под наркотой? Сейчас машину обыскивать будем! Стоять!
– Парни, у моей знакомой собака кровью истекает. Я врач. Если я не успею приехать – собака умрет. Вы собак любите?
– Да мы сами… как собаки… – Буркнул один из ДПСников. – Что за шахид у тебя за рулем?
– Не знаю. Таксует в Строгино. Уже несколько раз его там видел. Ребята, отпустите нас. Правда надо. Сколько я вам должен?
ДПСники внимательно посмотрели на меня, на грязно-белую «шестерку» с дымящим глушителем, потом переглянулись и пошли в свой «Форд».
Я озадаченно сунул в карман 20-долларовую купюру и вернулся в машину.
Кавказец смотрел на меня выпученными от удивления глазами.
– Слюшай, ты что им сказал, а?
– Сказал, что я врач. Собачий врач. Давай, поехали быстрей.
Мы подлетели к 16-этажной кирпичной башне на Ленинградке, и кавказец, пробив бампером сугроб, загнал машину прямо на тротуар.
– Приехалы. Я старался быстрэе.
– Спасибо, – я бросил на сиденье бумажку из кармана. – Так нормально? Всего хорошего.
И захлопнул дверь.
Я успел сделать всего пару шагов, как «шестерка» загудела сигналом, и кавказец выскочил из авто.
– Слюшай, э, ты зачэм мне 50 долларэв дал?
– Это что, мало???
– Нэт, эта слишком много. Это нэправильна так… Падажды.
Бывает же такое, что гаишники и таксисты от денег отказываются… Но времени на объяснения не было. Я лишь махнул рукой и побежал к дому.
Уже у входа в подъезд я увидел кровавые следы на снегу. Кровь не была размазана, а лежала крупными сгустками… У меня внутри все похолодело. Кровь качает какой-то крупный сосуд, Чарлик, наверное, артерию вскрыл. Бегу по лестнице на второй этаж. На каждой ступеньке кровь… Господи, только бы я не опоздал! Вижу знакомую дверь с дорогой светлой обивкой. Дверь открыта настежь. На паркете в прихожей тоже кровь, много крови…
– Настя… Глеб!!! Я здесь!