– Да, это часть моих обязанностей как благочинной, – согласилась Афанасия.
– А разве как благочинной вам не следовало проверять кельи послушниц перед сном? – лейтенант явно хотел найти какие-то нестыковки в складном рассказе.
– Да, у меня есть такое право – входить в кельи сестер, но я этим не злоупотребляю.
– Значит, вы ничего не знали о том, что ночью к Софии приходила Сулай? – похоже, лейтенант решил пойти ва-банк, вспомнив беглое упоминание об этой встрече в дневнике. И на удивление, это сработало. Афанасия замолчала, словно перебирая варианты, пытаясь понять, какой ответ может быть уместным. Денис решил не терять момента и попытаться надавить:
– Сестра, ложь – это грех.
– Я не знала, – наконец выдала монахиня. – Не знала, что они ходили друг к другу. Поверьте, если бы было иначе, ничего этого не произошло бы.
– Продолжайте, – Денис, казалось, затаил дыхание, словно боясь спугнуть рассказчицу. Его смелое предположение про то, что таинственная встреча Сулай и Софии могла подстегнуть разговор, похоже, сработало. Афанасия продолжала:
– С приходом Софии в обитель я глаз с нее не спускала. Непослушное заблудшее дитя. Я прилагала все усилия, но этого оказалось недостаточно. В попытке найти к ней подход я попросила Сулай стать ее проводником. И она откликнулась. Девочки сдружились и стали не разлей вода. Мне искренне казалось, что их дружба лишь укрепляет веру.
– Казалось? – лейтенант старательно расставлял акценты в повествовании монахини.
– Да, истинная вера не имеет ничего общего с произошедшим.
– И чья же в этом вина? – Денис всячески старался правильно подбирать слова, чтобы узнать чуть больше и при этом не раскрыть свои карты. Похоже, Афанасия действительно поверила в его блеф и считала, что следователю уже что-то известно. Но он не знал ровным счетом ничего, кроме как плачевного результата – измученной девочки с побоями, переломами и синяками в одной из республиканских больниц.
– Моя, – виновато согласилась монахиня. – Я размякла. Перестала совершать вечерние обходы, проверять кельи и врата. Стала делать поблажки в следовании порядкам. Старалась быть для них, прежде всего, сестрой и уже потом благочинной. И поплатилась за это. Если бы я только знала, что они делали по ночам… – с последней фразой в ее глазах словно проскочила искра сомнения. Она устремила взор на следователя и заметила на его лице растерянность.