– Ты рассказывала, что Пила – самая большая песчаная дюна в Европе. А ведь здесь, представь себе, есть ее копия – песчаные дюны, «тукуланы».
– Серьезно?
– Еще как!
– Надо обязательно там побывать! Давай спросим у официанта, как туда добраться! – оживляется Вера и вертит головой по сторонам. Замечая официанта, делает ему знак подойти.
– «Тукулан» значит «пески», – подтверждает круглолицый паренек, расставляя посуду. – Это экзотика нашей якутской природы. Договоритесь с местными на базе, и вас отвезут. Я напишу номер.
Довольные, мы обедаем якутскими лепешками и строганиной, но мысли об отчиме не покидают меня. Понемногу в голове снова начинает шуметь. На лбу испарина, рука с вилкой подрагивает.
– Леон, ты в порядке? – уточняет Вера, заметив, что я надолго замолчал.
– Знаешь, я тут вспомнил… Отойду на минутку, а ты закажи десерт. Хорошо?
Делаю вид, что иду в туалет, а сам хватаю куртку и выбегаю из кафе. Возвращаюсь к дому отчима на соседней улице и дергаю дверь за ручку. Закрыто. На всякий случай я стучу, но отклика все равно нет.
Соседние дворы пусты, словно все вымерли. Обычно в каждом дворе есть собака, которая поднимает шум, стоит незнакомцу появиться на улице. А тут вокруг ни души. Я беру кирпич под крыльцом и, на секунду задумавшись, разбиваю стекло веранды. Выдавливаю осколки и просовываю руку, чтобы открыть дверь изнутри.
В доме пахнет травами, сгоревшими поленьями и чем-то кисловато-северным. Первое, что бросается в глаза, – комнаты чисто убраны. Сата очень аккуратная.