Проснулся Андрей Валентинович рано утром около шести часов утра. На дворе январский зимний день, год на дворе тысяча девятьсот шестьдесят второй от Рождества Христова. Он сказал сам себе:
– Доброе утро.
Обычно учитель сразу хватает книгу и продолжает читать её, попутно собираясь на работу. Иногда он просыпается и поступает по-другому. Например, не говорит себе доброе утро, а просто несколько минут сидит на диване. Иногда Андрей Валентинович собирался медленнее, несколько раз он приходил в школу глубоко заранее. Чаще всего утро его проходило одинаково, он просыпался, брал книгу, читал её и собирался на работу. В этот раз было всё по-другому, Андрей Валентинович даже не посмотрел в сторону зелёной книжки с пожелтевшими страницами и красиво выведенными желтоватыми буквами на обложке, которые можно прочесть как: «Александр Сергеевич Пушкин «Дубровский». Дунаев перечитывал её уже не первый раз, так как этот роман ему очень нравился, и каждый год он освежал память, потому что преподавал литературу. Андрей Валентинович любил читать, он читал всё: покупал каждый новый номер газеты, у него было много исторических книг по российской и зарубежной историям, он брал почти каждую неделю несколько книг и зачитывался ими каждый день. В его квартире стоял большой книжный шкаф, заполненный книгами. Там стояли множество книг русских классиков и классиков зарубежной литературы. Заниматься ничем другим Дунаев не хотел, хотя возле стены в его квартире, на небольшой тумбочке стоял квадратный телевизор. Этот телевизор учителю подарил на юбилей его племянник из Ленинграда, о котором я уже заикался. Тогда Андрей Валентинович ему сказал, что это слишком дорогой подарок, он долго сопротивлялся и не хотел брать его, но в итоге согласился. Андрей Валентинович редко смотрел телевизор, при просмотре ему становилось скучно.
На улице ещё было темно из-за столь раннего времени суток. В комнате было прохладно, и Андрей Валентинович недовольно фыркнул.
«Жара костей не ломит, – подумал он, – а мороз – да. Замёрзну так».
Дунаев не любил холода, поэтому взял со стула коричневые, немного потёртые брюки, живо натянул их на себя, затем надел жёлтую рубаху. Зевая, Дунаев направился на кухню, чтобы заварить себе чая. При входе он включил тусклую пыльную лампу. Если читатель начал сомневаться в опрятности Андрея Валентиновича, то он ошибается. Андрей Валентинович мало смотрел на потолок, он его не интересовал, он всегда ходил с книгой в руках. На столе сидела и что-то грызла маленькая серенькая мышь. От неожиданности Андрей Валентинович испугался и чуть не закричал, но вовремя прикрыл свои бледные губы сухими руками, сделал он это в первую очередь из-за своих противных соседей, а в частности соседа пьяницы. Толстого мужика с плешивыми не расчёсанными волосами всегда ходившего в месяцами не стиранной клетчатой рубахе и такой же бежевой майке. Противная личность ничего не ест, а только пьёт. Сколько раз на него жаловались всё, без какого-либо толка. О таких людях говорили все плохо. От воспоминаний о борзом мужлане у Андрея Валентиновича задёргался левый глаз, такое всегда случалось, когда он нервничал. У него были проблемы с нервной системой, начались они после драки, которая произошла ещё в отрочестве. Случилась она из-за девушки. Андрей Валентинович остался, как можно было подумать, в проигрыше. Та девушка, которая была «яблоком раздора» лишь посмеялась и над Дунаевым и над его соперником и ушла совершенно с другим человеком, не выбрав из них никого. После такого момента из биографии задумываешься. Кто был тут прав? Зачем была драка, если та девушка никого из них не выбрала? Осталась лишь проблема с нервами и веком у Дунаева. Вопрос остаётся открытым. На этот счёт Андрей Валентинович иногда размышлял: