А противник продолжал развивать наступление, атакуя по всему фронту:
– До чего ты докатился, Степаныч! Пропил медали, ордена, мебель, квартиру! Ты променял на водку честь воина-освободителя!
Фронтовик не выдержал обличающей речи и заплакал, по-мальчишечьи размазывая слезы по грязному морщинистому небритому лицу.
Оценив плоды своего обвинительного монолога, Задонский протянул Грызунову платок, которым еще недавно утирался сам, и вложил его в старческую ладонь.
– Ну все, все! Хватит, дед. Успокойся. Я смотрю, кое-что человеческое в тебе осталось. А я подумывал, что ты уже безвозвратно потерян для общества. Тебе хоть пенсию наше доброе правительство платит? Как-никак ты же кровь проливал за Сталина.
– Платит, – всхлипнув, отозвался Иннокентий Степанович.
– Надо же! – всплеснул руками Задонский. – Какая забота о доблестных ветеранах! А как же ты ее получаешь?
– Как обычно, в сберкассе.
– А паспорт-то у тебя имеется?
– Как же без паспорта? – удивился Грызунов. – Конечно, есть. Я его в надежном месте храню, в укромном уголке нашего дзота.
– Где? – приподнял брови житель российской столицы.
– В дзоте.
– Дом-здравница особых туристов, – вмешался Игорь. – Они так прозвали свою халупу, где мы его взяли.
– М-да, – задумчиво протянул Николай Михайлович. – Советский человек не мыслит себя без военной терминологии. – Впрочем, мы отвлеклись. Мы, Степаныч, проделали неблизкий путь, чтобы ты показал нам то место в подземельях этого Кенигсберга, где находятся ящики.
– Какие ящики?
– Ты нам тут дурочку не строй! – сорвался на крик москвич. – Я тебе их вчера описал! Большие деревянные ящики с фашистским орлом, свастикой и немецкими надписями! И не вздумай мне врать, что ты их и в глаза не видел, фуфляк старый. Ты их видел, касался их и даже кое-что оттуда вытащил! И если ты мне сейчас, вот здесь, на этом самом месте, не поведаешь все как на духу, мои ребята уложат тебя в другой ящик и закопают живьем! Похороны мы тебе устроим! Единственное, что я не могу тебе обещать, так это духовой оркестр и оружейный салют!
Глава шестая. Под водой
Медленно работая ластами, аквалангисты не спеша плыли, словно две ленивые гигантские рыбы. Эластичные, черного цвета, с оранжевыми полосами по бокам гидрокостюмы плотно облегали их крепкие молодые тела, предохраняя от переохлаждения. Хотя вода и была достаточно теплой, подвергать организм излишним встряскам никто не намеревался – ненужная бравада у подводников была не в почете. Желтые баллоны дыхательных аппаратов, казалось, давили на пловцов своей металлической тяжестью. Но это только казалось. На самом же деле у аквалангов был обратный эффект: они не способствовали погружению, а скорее наоборот, выталкивали тело на поверхность. Поэтому, чтобы легче было погружаться на дно, аквалангисты обвили себя поясами со свинцовыми грузилами.