, втиснутым между прачечной и проходом на кухню. От письменного стола, стоявшего под небольшим зарешеченным окном, до кресла было от силы два шага, но даже их Мактирни сумел с годами превратить в полтора. Одной ногой он отодвигал стул, другой отталкивался, затем делал что-то похожее на аксель и точно рассчитанным приземлением отправлял свою задницу в протертое кожаное кресло с высокими изголовьем и мягкими подлокотниками. Он довел это движение до совершенства и мог бы исполнять его в любом состоянии опьянения, даже с закрытыми глазами. Завершающий штрих композиции наносился уже почти в полном погружении в мир бессознательного. Мактирни нащупывал рукой кожаный пуфик, стоявший рядом с креслом, и коротким броском швырял его себе под ноги, полностью перегораживая проход к столу, но это никого не волновало, потому что ночью у Уилбура Мактирни никогда не было посетителей.
Ничто не предвещало того, что в день, когда Мактирни сломал ногу и ключицу, что-то пойдет не по привычному плану. Однако оказалось, что Уилбур пал жертвой собственного образа жизни. Никто толком не знал, как он проводил дни до ежевечернего прихода на ночную смену – а приходил он исправно всегда за исключением законных выходных и нечастых больничных. Даже отпуск Мактирни брал крайне неохотно, за три последних года всего два раза по десять дней и то поскольку мистер Шимански пригрозил жалобой в профсоюз. Очевидно, что он был холостяком, потому что никакая миссис Мактирни не потерпела бы подобного графика, даже если бы она сильно ненавидела своего мужа, ведь когда бы она в таком случае успевала его пилить и сживать со свету.
Так что днем, уйдя с работы, Уилбур уже власть отсыпался в своей холостяцкой квартире, потом с наслаждением набивал брюхо, прежде чем погрузить его в потрепанный «Шевроле» и отправиться на тяжелую службу в отель «Гарнет». Парковался он почти у самой двери для доставщиков и входил через кухню, благо ночью это место всегда пустовало. Работники кухни шутили, что вскоре наступит время, когда Уилбура придется спускать в подвал через люк и поднимать на первый этаж с помощью кухонного лифта.
Потому что Мактирни год от года стремительно и основательно толстел. Все уже давно закрыли глаза на то, что он не проверял лестницы, а совершал обход этажей, лениво тыкая толстым пальцем в кнопки автоматического лифта. Каждый шаг давался ему с большим трудом, свой утренний приход на кухню охранник оповещал заранее сиплой одышкой. Среди служащих отеля ходил анекдот, правда, никем не подтвержденный, что, когда однажды у Мактирни закончились сигареты, он вместо того, чтобы перейти через дорогу и купить их в аптечном киоске напротив, сел в свой автомобиль, доехал до ближайшего светофора, развернулся, припарковался у аптеки, купил сигареты, а потом таким же образом вернулся на свое рабочее место.