Конечно, смерть оператора во время съёмки батальной сцены даже не такого известного режиссёра, как Спилберг, всё же была большой новостью.
Кроме того, давала повод к журналистскому расследованию дел в киностудии. Как могло получиться, что выстрел оказался не холостым? Но, рассказ об очередном нарушении правил техники безопасности, на этот раз при съёмках фильма, вряд ли мог надолго задержать внимания широкой публики, изнывающей в трясине повседневности. Обыватель ждал кровавых историй, чтобы почувствовать жар Ада, или вместе с любовной романтикой воспарить душой в лазурном небе. Парлсон хотел того же. Он устал от нудных репортажей из жизни Томс Рива и окрестностей, где самыми жуткими были сообщения о смертельных авариях на дорогах. Самым ярким событием, всеми без исключения, считался ежегодный парад в День Колумба, который проходил по главной улице барьерного острова. Особый восторг у публики вызывал проход колонны бабулек, одетых в облегающие костюмы наподобие знаменитых длинноногих танцовщиц коллектива «Ракеты» из Радио-сити-мьюзик-холл в Нью-Йорке. Бабушки приезжали на праздник из соседнего пенсионерского посёлка, которых в Нью-Джерси было во множестве.
Парлсон посматривал в сторону Элизабет Бэйлор, режиссёра Уайта, сценариста Гуда, актёра Руза, и в мыслях уже представлял историю о любви, ревности, и предательстве, которая закончилась гибелью оператора Блэка. Это было неслучайно. Тэйкер задумывался о написании любовного романа, и приходил в негодование, когда приходилось отрываться на рутинные репортажи.
К съёмочной площадке на микроавтобусе с антенной на крыше подъехала новостная бригада телеканала из Филадельфии.
«Вот и стервятники приехали», – подумал Тэйкер, завидев конкурентов.
Возле съёмочной площадки началось какое-то движение, что говорило о начале нового этапа в расследовании. Фидель посмотрел в сторону прогулочного настила и увидел, что на песок съехал полицейский внедорожник Chevrolet, у которого вместо обычного проблескового двухцветного маячка на крыше мигал одноцветный красный сверху приборной панели за лобовым стеклом.
Когда машина остановилась, из неё вышел мужчина средних лет, небольшого роста, и с чемоданчиком. По всей видимости, это был судмедэксперт.
Его взгляд, полный усталости и равнодушия, выражал непонимание радости спасения жизней. Для него существовала лишь обязанность проводить вскрытия, устанавливая, как эти жизни оборвались.