– Фень, не говори пока моим, что дом теперь твой, я сам потом скажу.
– Конечно. Влад, а может, ты все же поторопился сделать мне такой шикарный подарок?
– Я – состоятельный человек, не волнуйся, и женщинам, даже нелюбимым, делал не менее дорогие подарки. А уж моей дорогой невесте… тут и обсуждать нечего. Просто сегодня не надо, чтобы они все знали, чья это дача теперь.
Елена Станиславовна, похоже, была женщина деликатная и лишних вопросов, пока мы готовили, задавать не стала. Наш неспешный разговор крутился в основном вокруг дачи. Какие тут соседи, как обстоят дела с водой, надо ли привезти на участок чернозем. Елена Станиславовна рассказывала, что она совсем неопытный огородник, но собирается всерьез этим заняться. Я чувствовала себя крайне неловко, но слово, данное Владу, держала.
Мы накрыли стол в саду. Вынесли стулья, шезлонг и, расположившись на поляне, принялись пить и есть. Родители Владика мне нравились все больше и больше. Папа его был молчалив, но изредка все же вставлял уместную шутку. Умение пошутить, да еще и вовремя, я всегда ценила в людях. Федя сыпал анекдотами. Потом Влад веселил всех рассказом о моем вчерашнем съемочном дне. Он немного придал всему комический характер, рассказывая это от своего лица, я хохотала до боли мышц в животе.
В одно мгновение наш прекрасный пикник для всех закончился. Фрейя тоже решила подключиться к нашей компании, поэтому забралась на дерево и оттуда вела за нами пристальное наблюдение. В какой-то момент ей, видимо, надоела пассивная позиция, и она резко и неожиданно прыгнула с дерева почти точно на голову Владу. От неожиданности покушения он потерял равновесие и, как подкошенный, с диким криком рухнул на землю, задев ногами мангал. Мангал стоял неустойчиво и тут же упал, вывалив все угли на ноги Елены Станиславовны. К крику Влада добавился истошный вопль бедной женщины. Я резко дернулась со своего места им на помощь и почувствовала резкую боль в шее. Муж Елены Станиславовны умчался в дом в поисках чего-нибудь, что могло бы спасти его бедную супругу. Влад ругался на «мерзкую тварь», говорил, что такого вероломного нападения в своем только что приобретенном доме он не ожидал. Федя метался между всеми, повторяя фразу: «Вот, черт! Вот, черт!» Я стояла, молча, пытаясь проанализировать свое состояние. Голова моя была повернута набок, шея нестерпимо болела. Любая попытка вернуть голову в прямое положение приносила новую волну боли.