Во второй половине дня мы прибыли в Цагараду, где собрались провести ночь – ночь Великой Субботы. Мы спешились на небольшой мощенной плитами площади, где церковь с кипарисами создает атмосферу доброты и умиротворенности и где по причине школы сосредоточена вся жизнь селения. Все стулья кофейни на площади заняты отдыхающими селянами, демонстрирующими все позы бездействия. Более старые сидят на деревянной скамье, идущей вокруг платана в центре площади, и таким образом, безмолвные и серьезные, напоминают римских сенаторов из стихотворения Кавафиса33, которые ожидают варваров, «как некоего решения…». Наше шумное спешивание вывело всех их из состояния сонной дремоты, их взгляды с любопытством устремились к нам…
«Вы – «Провинциальная Жизнь»?», спросил нас один из них.
Мы переглянулись. Почему мы должны быть «Провинциальной Жизнью»? Тогда нам объяснили, что для ассоциации «Провинциальная Жизнь» были объявлены экскурсии, и ожидали приезда ее членов. Мы ответили, что мы не только не провинциалы, но и ищем, где бы переночевать. Однако гостиницы в Цагараде не было. «Была одна, но она закрылась», сообщили нам. Нужно ехать в другой квартал к председателю общины: «может быть, он пристроит нас где-нибудь…».
«Арц! Арц!» – кричат на мулов погонщики, и мы отправляемся в другой квартал с грохотом подков по плитам площади и летящими из-под них искрами.
Цагарада разделена, словно пирог, на четыре квартала, отделенные друг от друга глубокими ущельями и значительным расстоянием. Чтобы добраться до квартала, в который нас направили, понадобилось ехать на мулах двадцать минут. И здесь тоже сады, яблони в цвету за живописными изгородями, вода, текущая в канавах у мощенных плитами улиц, цветы у грядок, цветы во дворах, большие декоративные тополя на фоне далекого сияющего и тусклого в лучах заката моря. И здесь тоже характерная площадь с умиротворяющей церковью, болтливый фонтан, огромный платан посредине…
Мы спешиваемся. После нескольких часов езды на мулах ноги занемели и едва держат нас, спина не разгибается. Мы падаем, словно после кораблекрушения, на стулья кофейни, с деревянной веранды которой открывается чудесный вид на густо поросший растительностью склон селения и на Эгейское море.
«Чего желаете?», спрашивает нас хозяин кофейни. «Кофе? Лукум?»