Чистая душа перехватилась за ремень брюк покрепче, и Зар почувствовал, что снова не может вдохнуть. Если бы… если бы она своими маленькими ручками спустилась чуть ниже и накрыла ладошками его возбужденный до предела член, стиснутый проклятыми штанами…
Зар тряхнул головой, отгоняя навязчивые фантазии, и осмотрелся. В зале и за кулисами творилось что-то невообразимое. Месиво рук, плеч, голов, крики и вой. И над всем этим голос из громкоговорителя, призывающий покинуть помещение.
Вычислив нужное направление, Зар решительно двинулся сквозь толпу, прорываясь на улицу. Хорошо хоть чистая душа намертво вцепилась в брючный ремень и шла сзади, как приклеенная. Крылья защищали ее от случайных ударов, принимая их на себя и смягчая густым покровом перьев.
Вывалившись из черного хода, Зар с облегчением обнаружил там черный тонированный автомобиль с ожидающим их водителем и снял невидимость. На улице свежий воздух немного остудил разгоряченное тело. Но… девушка продолжала цепляться за него, как за спасательный круг. Зар распахнул дверцу машины и обернулся, но она не отреагировала, прижимаясь щекой к его спине.
– Тш-ш-ш, – Зар осторожно отцепил от своего пояса тонкие пальчики, и перехватив оба запястья в одну руку у себя за спиной, вытащил чистую душу из-за своей спины к машине. – Садись давай.
От того, что она снова оказалась в его руках, его вновь окатило возбуждением. От ладоней, держащих ее руки, вверх побежали мурашки, и в горле моментально пересохло. Чистая душа была в таком испуге, что совсем ничего не соображала. Поэтому он просто запихнул ее внутрь машины и захлопнул дверь. А сам плюхнулся на переднее сидение рядом с водителем, чтобы и дальше не испытывать свое терпение. Что-то он был не уверен в том, что сможет сдержаться и не поиметь ее прямо по дороге, окажись он рядом с ней там, сзади.
– Зар… – слабо вскрикнула чистая душа и потянулась к нему рукой.
Зар кивнул водителю, чтоб он трогался, а сам выглянул между спинками назад.
– Здесь я, здесь. Все в порядке, – отозвался он резче, чем ему бы хотелось. Не от того, что хотел нагрубить чистой душе, а просто возбуждение, которое он вынужден был сдерживать уже причиняло ощутимый физический дискомфорт, переходящий в боль. Проклятые штаны так стягивали пульсирующий член, что терпеть это не было уже никакой мочи.